Группа YEYO: «В украинской музыке должны быть и Винник, и MONATIK, и мы»

Катя Офлиян и Игорь Бирюченко – про Тома Йорка, Пугачеву, «Игру престолов» и доступность Европы

Катя Офлиян и Игорь Бирюченко — люди, открытые к переменам. Их путь в музыке начался в 2010 году в Харькове, где они играли в составе группы deliKate вместе с пианистом Ефимом Чупахиным. Спустя шесть лет женственный поп-рок исчерпал себя, Катя и Игорь перебрались в Киев, чтобы начать все с чистой страницы. Имя ей – группа «её». 

В 2016-м Офлиян и Бирюченко удивили дерзким экспериментал-попом с феминистским месседжем, совершенно не похожим на то, что они делали раньше. Свой посыл «её» закрепили в мини-альбоме «Фрідом» (2016). Позже к Кате и Игорю присоединился бас-гитарист Захар Борисенко. В таком составе группа записала первый полноформатный альбом – «Чоловік-муза». Казалось, еще чуть-чуть, и эти трое перевернут украинскую инди-музыку c ног на голову.

Но вместо этого они переключились на заграничный рынок. В 2018-м побывали на шоукейсах в Европе и Канаде, сменили название на более интернациональное — YEYO. Не забывали и о выпуске новых песен – нежной Ballada, разрывной Black Fire Heart и, наконец, кавер-версии на хит Аллы Пугачевой «Не делайте мне больно, господа», представленной на концерте в Mezzanine в феврале этого года. Параллельно с группой, Офлиян и Бирюченко зарабатывают написанием песен для украинских и российских поп-артистов.

За три года Катя и Игорь стали реалистами, но их амбиции никуда не исчезли. В разговоре музыканты уверяют, что будут идти напролом и дальше, но не расстроятся, если история YEYO вдруг подойдет к концу. К переменам им не привыкать.

Катя, недавно ты призналась, что разочаровалась в украинской сцене. Почему?

Катя Офлиян: Когда мы только создали группу, мне казалось, что достаточно делать классную и оригинальную музыку, и тогда она обязательно зайдет слушателю, будет иметь коммерческий успех…

Игорь Бирюченко: На дворе был 2016-й год. Мы думали, что украинские слушатели наконец-то доросли до того, чтобы воспринимать нишевую музыку адекватно.

К. О.: Но людей, которым было интересно наше творчество, оказалось гораздо меньше, чем мы себе представляли. Конечно, с каждым годом их количество увеличивается, но, думаю, настоящий расцвет ждет украинскую музыку лет через двадцать. К тому времени мне уже будет пятьдесят. Но как мне реализовать себя сейчас? Это большой вопрос.

Что не так с нашими слушателями?

К. О.: У молодых украинских слушателей как раз очень хороший вкус. Вот смотри, аудитория YEYO – ребята от двадцати и старше. Они всю жизнь слушают Radiohead, Tame Impala. Им проще купить билеты на заграничный фестиваль и там посмотреть на любимых музыкантов вживую, чем…

Чем купить альбом YEYO?

К. О.: Да! Мы и сами так делаем (смеется).

И. Б.: Мы их прекрасно понимаем.

К. О.: Мы осознали, что писать крутую музню в Украине недостаточно. У артиста должна быть легенда, правильный месседж, правильный костюм. Нужно вкладываться в маркетинг. Мы тратили слишком много сил на музыкальную оболочку и подзабили на визуальную. Это наша ошибка.

Будете исправляться?

К. О.: Сейчас мы пишем новый материал. Это все, что я могу сказать. Попробуем подать его правильно. Если не получится, значит, история YEYO закончится и вместо неё начнется какая-то другая.

И. Б.: Мы настроены радикально. Либо «Да», либо «Ну его в жопу!»

***

На апрель YEYO планировали свой первый европейский тур — по Польше и Германии. Как он прошел?

К. О.: Мы в него не поехали. Это грустная история. Организовать тур нам по дружбе помогла Ира Кульшенко (экс-участница группы Panivalkova, сейчас занимается сольным проектом Kulshenka – ред.). Мы поздно поняли, что в таких делах группе не обойтись без профессионального тур-менеджера. В итоге в расписании тура оказалось вдвое меньше концертов, чем нам бы хотелось. Поняли, что при таком раскладе только потратим деньги и ничего не заработаем. Поэтому от поездки пришлось отказаться.

Зато вы побывали на шоукейсах в Швеции, Британии и Канаде. Как впечатления?

К. О.: Оказалось, что выступить за границей – это реально и не очень сложно. Уникальных артистов там не больше, чем у нас. Там точно так же, как и здесь, есть куча парней с гитарами, которые до сих пор подражают брит-попу.

И. Б.: Канада мне вообще показалась антимузыкальной страной. Там все поголовно слушают кантри. Брайан Адамс и Аланис Мориссетт для них – это вышка. Но при этом там есть публика, намного более открытая к экспериментам, чем в Украине. Наше выступление они захавали просто на отлично.

К. О.: J Dilla для них – как Лепс.

Или как Олег Винник?

К. О.: До отстаньте уже от Винника! Пусть поет для наших одиноких мам. Я же вообще за то, чтобы у нас цвели все сады. В Украине должен быть и Винник, и MONATIK, и свои Death Grips, и группа YEYO. Вот один наш знакомый недавно вернулся из-за границы и удивился, что украинская попса по уровню качества уже догоняет американскую. Так что в масштабах страны у нас с музыкой все хорошо. Но когда лично ты каждый день просыпаешься нереализованным, становится печально.

YEYO – необычное название группы даже для нашего уха. Могу лишь представить, какие ассоциации возникали у заграничных слушателей.

К. О.: У слова «yeyo» много значений на сленге – от «друг» до «кайф». Когда мы его меняли, то специально продумывали такие ассоциации. И все равно лоханулись. Оказалось, что на стримингах Yeyo  — это ник чуть ли не каждого второго рэпера из Латинской Америки. Так что если у нас уже спрашивали о нейминге, мы честно отвечали: «Yeyo means `her` in Russian». Ну, ничего, в будущем мы этот баг пофиксим.

И. Б.: За границей название группы – вопрос десятый. Когда мы выступали, нас слушали с открытыми ртами. Это главное.

К. О.: Когда ты выступаешь в Украине, нужно находиться над песнями, держать покерфейс и кидать понты. А там мы могли выйти на сцену и просто расслабиться.

***

Изначально YEYO противопоставляли себя deliKate. Но потом вдруг выпустили песню Ballada, а недавно – кавер на Пугачеву. Почему в вашу музыку вернулась нежность и хрупкость?

К. О.: Когда мы создали «её», то не хотели замыкаться в рамках стилей и жанров. Я могу быть дерзкой, могу – нежной, и при этом не бояться говорить слово «жопа». Для меня музыка – это не крайности, а периоды, волны. Мне нравятся группы, которые никогда не перестают экспериментировать. Вот Тому Йорку вообще на все плевать. В старости я хочу быть такой, как он. Radiohead же начинали с гитарного рока, а стали совершенно крутейшим непонятно чем.

То, что кавер на «Не делайте мне больно, господа» вышел незадолго до юбилея Аллы Борисовны – случайность?

К. О.: Заготовку для этой песни я сделала сто лет назад. Хотела доделать еще на ранних стадиях существования YEYO, но как-то руки не дошли. А теперь, наконец, решила представить её на концерте в Mezzanine.

И. Б.: (Кате): У тебя же с Пугачевой отдельная история.

К. О.: Ну да, эта артистка входит в список моих вдохновительниц. Одно время я вообще хотела взять её ранние песни и переаранжировать их на современный манер. Это певица с безграничным потенциалом, которая в 70-80-е окружила себя крутыми композиторами. А потом что-то пошло не так…

И она стала своеобразной «крестной матерью» российского шоу-бизнеса.

К. О.: Мне кажется, это миф.

И. Б.: Ты правда в это веришь?

Думаю, не в последнюю очередь именно из-за таких фигур от российского шоу-бизнеса сейчас несет нафталином куда сильнее, чем от украинского.

К. О.: В российской музыке воздух спертый, это факт. С другой стороны, там время от времени появляются такие мощные и смелые артисты, как Shortparis или Вася Обломов. У нас таких нет. У нас в музыке все более лайтово, по-меломански, с отсылками к западным традициям.

А YEYO вообще предлагали выступать в РФ?

К. О.: Предлагали.

И. Б.: Даже больше – несколько российских лейблов хотели нас забрать с руками и ногами.

К. О.: И я не скажу, что мы ни на секунду не задумывались о том, чтобы принять эти предложения. Но потом открывали новостную ленту, читали обо всем том трэше, который там происходит, и отказывались. Между Рашкой и Европкой выбрали вторую.

Как вы справляетесь с тем, когда вам делают больно?

К. О.: Смотрю сериалы. И ем (смеется).

И. Б.: Музыка – главное решение всех моих проблем.

Кстати, о сериалах. Песню Black Fire Heart вы называете саундтреком к несуществующему фильму. А какой реальной картине или ТВ-шоу она могла бы подойти?

К. О.: «Игре престолов»! Вот послушай (напевает мотив главной темы из сериала, затем – вступление из трека) Правда, похоже? (смеется).

И чем, по-вашему, закончится битва за Железный трон?

К. О.: (С разочарованием в голосе): Мне кажется, Серсея победит. Так и в жизни – побеждают самые циничные и жестокие. С другой стороны, для такого сериала это было бы слишком предсказуемо.

В верховенстве цинизма ты убедилась на собственном опыте?

К. О.: В политических играх по-другому не бывает. Но я не хочу соотносить себя с такими людьми. Мне не нужны все деньги мира и просмотры, как у Gangnam Style. Для меня достаточно чувствовать себя свободной и не униженной.

***

Помимо YEYO, вы занимаетесь написанием песен для поп-артистов. Среди ваших клиентов – KAZKA, Ёлка. Кого еще можете назвать в этом списке?

К. О.: «НеАнгелы». Российские артисты – Караулова, Бузова, Темникова.

И. Б.: На самом деле, мы не пишем песни для конкретных артистов. Делаем их по референсам, которые сейчас в тренде. А потом к нам обращаются посредники, которые связывают нас с менеджментом артистов, заинтересованных в покупке.

К. О.: Часто мы даже не знаем, кто именно купил песню. А уже через какое-то время находим её в YouTube. Но вот с Ёлкой общаемся просто так, помимо сотрудничества – она же сама из Украины (Елизавета Иванцив родом из Ужгорода – ред.). Ёлка была нашим первым клиентом: купила у нас песню «Главной», которую выпустила только два года спустя (в сайд-проекте ЯАVЬ — ред.).

На безбедную жизнь хватает?

К. О.: Вроде того. Игорь же еще пишет музыку для рекламы на стоках. Многое потом вкладываем в YEYO.

Спрошу по-другому: сколько вам платят за одну песню?

К. О.: Такие мыши, как мы, получают по 1500-2000$ за трек. Но у именитых авторов цифры растут вплоть до 8000$.

И. Б.: Мы стараемся не тратить все свое время на сонграйтерство и все-таки уделять внимание группе. Поэтому и не гребем деньги лопатой.

К. О.: Но для нас это прям труд.

Сейчас я нахожусь в простое. Понимаю, что умею и могу больше, чем делаю, но не хватает возможностей и единомышленников. Так что если и здесь выступать мне будет негде, я костьми не лягу

Вы тесно соприкасаетесь с киевской инди-тусовкой – дружите с группой YUKO, например. Не думали собраться вместе и открыть свою студию? Создать лейбл или продюсерский центр?

И. Б.: Мы давно вынашиваем такие мысли. Но по факту нас таких – три калеки. Да и после концертов в Европе лично я потихоньку отхожу от максимализма. Слишком большой разрыв между уровнем рынка здесь и там.

К. О.: За границей продюсеры – люди со вкусом наподобие Рика Рубина, к которым артисты приходят за советом.

И. Б.: А у нас выстраиваются в очереди к чувакам, у которых когда-то какая-то песня случайно выстрелила.

К. О.: Послушай MARUV. Вот эти её тромбоны у нас теперь вставляют в каждой песне. Но это тема максимум на год. В то время как на Западе есть Мадонна, Cardi B, Билли Айлиш. Это артистки, у которых есть собственное лицо.

С кем из украинских лейблов или продюсеров вы готовы были бы работать?

К. О.: Разве что с Masterskaya. Они ближе всего к нашему пониманию музыки. А кто у нас еще?

Юрий Никитин? Вы же и песни для его проектов пишете.

К. О.: Никитин – да, глубокий, умный чувак. Но что он может дать группе YEYO? Проблема в том, что работать с андеграундной музыкой у нас до сих пор никто не умеет.

***

Катя вечером 21 апреля, после второго тура президентских выборов, написала в Фейсбуке: «Пиздец». Как вы думаете, что ждет украинскую музыку в ближайшие пять лет?

К. О.: Большинство наших музыкантов настолько аполитичны, что им, думаю, вообще пофиг.

И. Б.: Но мы точно не аполитичны. Я надеюсь, что глобального пиздеца с нами все же не случится.

К. О.: Чего я точно не хочу, так это чтобы сюда вернулись российские артисты. К счастью, в последние годы у нас в воздухе стало меньше московского блатного бреда и больше Джастина Тимберлейка.

После поездок за границу мыслей об эмиграции не возникало?

К. О.: Я хочу быть там, где буду чувствовать себя счастливой, свободной и реализованной. Если таким местом станет Киев – отлично. А если Берлин или Варшава, то почему бы и нет?

Сейчас я нахожусь в простое. Понимаю, что умею и могу больше, чем делаю, но не хватает возможностей и единомышленников. Мы уехали из Харькова потому, что там не с кем было разговаривать. Нормальных концертных площадок в городе почти нет, а те, что остались, семь дней в неделю забиты лабухами. Так что если и здесь выступать мне будет негде, я костьми не лягу. Думаю, нужно искать свое счастье и своего слушателя, не держась за землю. Тем более, если у твоего творчества есть особый посыл.

И. Б.: У нас до сих пор большинство музыкантов думают, что на Западе нужно петь на английском. Но там уже давно отдают предпочтение не интернациональности, а уникальному национальному коду.

К. О.: Поездки за границу хорошо помогают бороться с комплексами. Мы вот стали гораздо наглее. Хотя, казалось бы, куда уж больше (смеется).

Фото: пресс-служба YEYO, страница группы в Facebook (автор: Poly Karpova), архив Karabas LIVE (автор: Сергей Тимофеев)

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Репетиция. Свобода, равенство, группа “её”