JINJER: «В Колумбии было столько подарков, что пришлось купить еще один чемодан»

Метал-квартет из Горловки рассказал о том, как он покорял мир в 2018 году, дав 130 концертов на четырех континентах

За последние три года украинская группа JINJER превратилась в вечных странников. Команда едва успевает отдыхать между турами по миру и стабильно расширяет географию своих концертов. В 2018-м квартет впервые побывал в США, причем сразу трижды – весной, летом и осенью.

Сегодня стартуют их гастроли по Европе, в апреле впервые ждет Япония. Новые поездки подвязаны к премьере – сегодня же, 11 января, у JINJER вышел ЕР под названием Micro. Виртуозная метал-геометрия группы и звериный гроулинг солистки Татьяны Шмайлюк вперемешку с мелодическими сеансами – все на месте. Новые песни – то, за что любят JINJER, но в более усложненном варианте.

С 2016-го четверка из Горловки, которая из-за войны вынужденно покинула родной город, плотно интегрирована в мировой музпроцесс. В первую очередь, благодаря австрийскому лейблу Napalm Records, с которым у украинцев контракт. В Европе выходил их третий альбом King Of Everything (2016), там же в начале 2018-го была переиздана их работа Cloud Factory (2014).

Сегодня JINJER, помимо Татьяны, это Роман Ибрамхалилов (гитара), Евгений Абдюханов (бас-гитара) и Владислав Уласевич (барабаны, экс-ЗЛАМ). Полным составом они редко ходят на интервью, но на нашу встречу в конце декабря пришли все четверо. В какой-то момент я решил, что парни не дают Тане вставить слово и сказал ей об этом. «Я только рада. Обычно на интервью все рассказываю я, а теперь хоть послушаю их», — улыбнулась и ответила девушка, которая умеет петь, как ангел, и рычать, как демон.

Я читал интервью Тани американскому изданию Revolver, где она говорит о 10 своих главных приобретениях 2018 года. Там виниловый проигрыватель, швейная машинка… Ребята, а у вас что?

Евгений: Я машину купил. Хотя не считаю это достижением. Таня к своей машинке, думаю, трепетнее относится, чем я к своей. А, еще у меня тоже появился виниловый проигрыватель. Жена подарила.

Роман: Гитару и процессор я купил в прошлом году… В этом ничего такого не покупал… Продукты в магазинах разве что.

Владислав: А у меня стало больше барабанов, чем было до этого. Пожалуй, все.

Хорошо, тогда давайте вернемся в начало года, когда вы поехали весной в свой первый тур по США вместе с британцами Cradle Of Filth. Можете как-то резюмировать впечатления об этой поездке?

В: Мы не попали на первые три концерта в Техасе, потому что нам задержали визу. Поэтому полетели сразу во Флориду.

Е: К крокодилам.

В: Ага. И к русским.

Р: Классно прошел тур. И ребята из Cradle Of Filth очень приятные оказались.

Е: Весельчаки, да. А что касается виз, мы из-за них не могли купить заранее билеты. Пришлось брать в два раза дороже.

Татьяна: У Cradle Of Filth в свое время вообще целый тур отменился из-за того, что им не дали американскую визу.

Е: Получить artist visa в Штаты – целая история. Это не туристическая виза. Поэтому история затянулась. Некоторые украинские артисты ездят и дают концерты, оформляясь как обычные туристы. Они не боятся, потому что им нечего терять – приехали и уехали. А мы не можем так рисковать. Если вскроется обман, могут депортировать. А мы все годы шли к тому, чтобы выступать в Америке. Для группы JINJER США – один из основных рынков. Да нас бы и не пустили, думаю. Влад, когда зашел в американское консульство, ему с порога сказали: «Так, ты – барабанщик».

В: Да, они там мониторят соцсети четко.

Для этого же они и создавались. Чтобы мониторить.

Е: Да, чтобы отличать барабанщиков от других людей.

Как вас встретили американские слушатели?

Е: Сюрприза особого не было – я заранее знал, что у нас там много фанатов. И они пришли.

Р: Плюс мы общались с ними на meet&greet после выступлений.

Т: Очень организованные ребята были. Сами выстраивались в очередь.

Р: Да, в Европе обычно просто толпой на тебя налетают. И большинство уже пришли в наших футболках и с нашими винилами, которые они просили подписать.

Е: Приятно было приехать впервые в Америку и сразу играть в залах на полторы тысячи человек. Это классно. Мы перепрыгнули тот уровень небольших клубов, через который обычно сначала проходят все группы. Но ничего, мы вернулись к нему летом, когда поехали во второй тур с четырьмя концертами. Надо было и это прочувствовать.

Р: А в Балтиморе фронтмен Cradle Of Filth Дани приболел, и их концерт отменили. Так что мы выступали вообще сольно в тот вечер. Сыграли больше программу, все были довольны.

Cradle Of Filth и JINJER – разная по стилю музыку. Нормально публика принимала две таких команды в один вечер?

Р: Отлично. Для Америки это то, что надо. Там даже более разношерстные группы вместе играют.

Е: Может быть такое, что после блэк-метал группы выходят люди и грают альтернативный рок. В Штатах очень гибкие слушатели. Поэтому промоутеры часто набирают разношерстный лайн-ап, чтобы больше аудитории заинтересовать.

Второй тур был летом. Как прошел он?

В: Летом мы были на фестивале Heavy Montreal в Канаде и приклеили в этому выступлению несколько концертов в городах США.

Т: Проверили, как это – турить в роли хедлайнеров.

И как?

Р: Самое неудобное было – спать в нашем вэне, на котором мы перемещались. Чтобы перевернуться с боку на бок, мне нужно было встать на ноги и лечь заново.

В: Ну, и еще проблема с отелями оказалась. Выяснилось, что в Америке нельзя просто так щелкнуть пальцами и снять отель. Это очень сложно.

Чего для этого не хватает?

В: Собственно, отелей. Все номера заняты. В Европе это вопрос десяти минут, а в Америке – проблема. Надо было все заранее бронировать.

В Америке группы мирового уровня не брезгуют выступать на площадках уровня киевского клуба «Барви»

Клубы, где вы играли летом, были какого размера?

Е: На 200-400 человек. У нас везде были солдауты, кроме одного. Там, где нам ирландец пиццу покупал.

Все (хором): О-о-о!!!

В: Это был опыт, да… Из подвала трупами воняло.

Т: Я тот подвал помню, а концерт не очень.

В: Там клуб такой – заходишь в дверь и сразу сцена справа.

Е: В не менее тесном клубе мы играли в Филадельфии – в Kung Fu Necktie. Там регулярно выступают какие-то мировые звезды, хотя зал на 200 человек.

Р: В 2016-м The Dillinger Escape Plan там играли.

Е: В Америке группы мирового уровня не брезгуют выступать на площадках уровня нашего киевского клуба «Барви». В Европе реже, но тоже такое случается. Увидев все это, я стал удивляться, почему у нас считается некруто играть для 200-300 человек. Не могу понять, откуда в Украине эти понты.

Летний тур вы организовывали без помощи Napalm Records?

Е: Лейбл занимается дистрибуцией нашей музыки и промо, а туры нам устраивает букинг-агентство. Оно находится при лейбле, но это отдельная структура.

Осенью вы поехали в третий тур – на сей раз с группой Devildriver. Как этот паззл сложился?

В: Очень просто. Солист этой группы – наш менеджер по Штатам.

Е: Когда мы были в туре весной, он звонит мне и говорит: «Юджин, надо приезжать осенью! Это верняк!» А у нас же была открыта виза, и он предложил ее использовать по максимуму. Это было логично, потому что виза нам обошлась в $12 тысяч.

В: В этот раз мы, наконец, попали в Техас. Там были большие клубы и много народу.

Е: В некоторых городах за этот год мы играли больше одного раза. В Нью-Йорке у нас было три концерта. В разных клубах.

Т: В Лос-Анджелесе были дважды.

Все вы до этих туров ни разу не были в США. Расскажите, какой вы увидели эту страну.

В: У меня совсем не сложились отношения с американской едой. Я люблю мясо, но оно там какое-то странное у них.

Т: Как будто все сделано на скорую руку.

Р: Такое впечатление, что у них все фаст-фуд. Даже в ресторанах. Зато мне понравились города и атмосфера в них. И мне все время казалось, будто я уже хорошо знаю эти места, с детства.

В: В последнем туре нас возил водитель по имени Джастин. Крутой чувак. Бывший военный, супердисциплинированный. Он нам открыл Америку. В каждом городе показывал какие-то достопримечательности. Благодаря ему мы видели Гранд-каньон, Ниагарский водопад и многое другое.

Е: В Канзасе видели торнадо. Однажды столкнулись с огромным живым бизоном, стремновато было. А еще немного напрягало, что во многих городах нам говорили – в тот и тот район не ходите, опасно. В некоторых советовали вообще по улицам лучше не ходить. В Балтиморе, например. Ну, и конечно, чувствуется, что это полицейское государство. Там копу застрелить человека ничего не стоит. И много бездомных. У нас в таком количестве их не встретишь, даже на вокзалах.

Т: На въезде в Лос-Анджелес прямо целые лагеря таких людей.

Е: Подбегают, дергают и даже не просят, а требуют дать им денег.

Давайте, чтобы ваш рассказ не был похож на впечатления советской рок-группы, которая в 1978 году побывала на гастролях на «загнивающем Западе», вспомните еще что-то хорошее.

Е: Много красивых мест. Очень порядочные, отзывчивые и приветливые люди. У них нет на лицах негатива, все улыбаются. Там этого намного больше, чем в Европе. Ну, и видно, что страна с богатым средним классом, на котором все и строится.

***

В декабре у вас вышел сингл Dreadful Moments, который войдет в мини-альбом Micro. В своем паблике в фб вы называете этот трек «the darkest song». Это из-за текста?

Е: Из-за всего.  Она очень грустная музыкально, минорная. И текст такой же. Таких у нас до этого еще не было.

На lyric video к этой песне разворачивается какая-то жизнь микробов. Это связано с названием будущего альбома?

Е: Это работа художника Райли Шмитца, который создавал нам обложку. Этот же мотив мы использовали при оформлении клипа на предыдущую песню Ape, которая тоже вошла в альбом. Это все один общий концепт.

Расскажите о нем подробнее. В чем суть идеи с Micro?

Т: Мы заглядываем внутрь предметов. Видим большое в малом. Вглядываемся в микрокосм. Немножечко ковыряемся там, где можно расщепить атом и увидеть еще одну вселенную. Dreadful Moments тоже сюда ложатся.

Е: Песня о травмированной психике и сложных переживаниях маленького ребенка, которые потом для него растягиваются на всю жизнь. Поэтому мы как бы возвращаемся в детство – в нечто малое, влияющее на нас, больших.

Вы подходите к теме холодно, как исследователи, или заодно с личными психотравмами разбираетесь?

Т: Тексты, которые пишу я, почти всегда связаны с событиями моей жизни. Я подбираю слова, которые хотела бы сама себе сказать.

Е: Мои тексты тоже имеют такой оттенок. Dreadful Moments не то чтобы прямо обо мне, но о близких мне вещах.

Т: Мы все представители битого поколения. Били нас и мешком, и тапочком.

Е: Я не об этом писал. Я писал об ужасном отношении родителей к детям, что регулярно можно наблюдать в Украине. У нас несложно увидеть, как мама бьет ребенка на улице. У меня в классе были ребята, которые приходили в школу с синяками на лице. И никто из учителей не обращал внимания на это.

Р: У нас учительница снимала туфлю и била каблуком тех, кто плохо себя вел. Курил на улице или разбил стекло – получи. И кто потом вырастает из таких детей?

В: Люди с каблуком в голове.

Micro, на ваш взгляд, открывает новый этап в истории JINJER или продолжает прежний?

Р: Точно новый. Это наша первая работа с Владом, который пришел в группу в 2016 году. Кроме того, мы несколько изменили характер музыки.

Т: Мне кажется, мы стали смелее. Когда я услышала музыкальную часть Dreadful Moments, то сказала: «Я ухожу из группы». Это музыка, которую я в жизни никогда не слушала. Я люблю другое. То, что можно… Ля-ля-ля и тра-та-та (смеется). И под что можно танцевать. В общем, я в студии расплакалась. Боялась, что у меня не получится.

Е: На самом деле, у нее получалось.

Т: А потом оказалось, что все получается. Я смотрела на результат очень критично, потому что приходилось пересиливать себя. Я сказала ребятам: «Мы потеряем много слушателей с такой музыкой. Я такого больше не потерплю!»

В: Как бабка на лавке у подъезда кричала.

Т: Я изначально смотрела на этот ЕР как слушатель и не понимала, как это воспримут.

Е: Но переживать уже не о чем. Самые сложные песни – Dreadful Moments и Ape – мы выпустили синглами, и реакция на них отличная.

Cразу после подписания контракта c Napalm Records Таня обрезала дреды. У них там была паника по этому поводу

Napalm Records выпускает Micro так же, как и предыдущий ваш альбом, или как-то по-новому?

Е: Все поменялось. Три года назад мы были малоизвестной группой из Украины, а сегодня – самая концертирующая команда этого лейбла. Мы за 2018 год дали 130 концертов. Конечно, отношение теперь к нам другое. В топовых профильных изданиях уже выходят рецензии на ЕР, еще до премьеры.

Работать с европейским лейблом – это жить как у Христа за пазухой? Или нет?

Е: Лейбл – это инструмент. Не умеешь им пользоваться – ничего не получится. Это компания, которая тебя публикует. Которая может дать взаймы денег на запись, если тебе нужно. У тебя нет $20 тысяч? Тебе их дадут. Есть группы, которым дают и $100 тысяч.

В творческий процесс Napalm Records не вмешивается?

Е: Мы им просто даем готовый материал, и все. Они только ставят нам временные рамки, когда работа должна быть сделана. Единственный контент, к которому они придираются, это обложка альбома, фотосеты или дизайн мерча. Например, сразу после подписания контракта Таня обрезала дреды. У них была паника по этому поводу. Или они хотели нас одеть в кожу. А у нас одежда – стрит-стайл. Но это все рекомендации, никто не заставляет. У них были претензии к обложке Micro, но когда они их решили высказать, мы уже сняли клип Ape с этой концепцией. Им пришлось смириться. Они хотели, чтобы там были викинги, черепа и драконы. У нас был другой план.

В апреле вы впервые едете в Японию. На каких фестивалях 2019-го в Европе вы уже заявлены? Я читал, что вы будете на Wacken Open Air. Что еще?

В: Таня, открывай свои записи.

Т: На Download…

Е: Brutal Assault, Reload, With Full Force, Rock The Coast…

Бывает, что вы устаете морально от концертов?

Все хором (иронично): Неееет…

Р: Вопрос надо ставить так: «Бывает такое, что вы отдыхаете?»

Е: После последнего тура я взял бас-гитару в руки только вчера (то есть спустя две недели – ред.). До этого я даже смотреть на нее не хотел. Ни играть, ни слушать ничего тоже не хотел. Это было мое самое большое выгорание за весь период существования JINJER.

Р: Летом было такое, что я прямо на саундчеке мог вырубиться, стоило мне присесть и прислониться к чему-то головой.

Е: В турах мы сами водим машину. Бывает такое, что концерты два дня подряд, а между городами почти тысяча километров. И ее надо проехать.

А уже с 11 января в течение полутора месяцев у вас 31 концерт в Европе.

Е: Там нормальный график. Через каждые шесть концертов подряд есть передышка.

Р: Ну да, это не 14 дней без перерыва, как у нас было.

Тем не менее, как всего за месяц себя апгрейдить?

В: Не бухать.

Е: Я тоже не пью, спортом занимаюсь.

Т: Мне нужно просто побольше лежать. И еще, кушать хорошо. Я готовлю сама.

***

Почти два года назад Женя давал интервью нашему изданию и говорил, что Украина, медиа в том числе, не особо замечает ваши успехи. За это время что-то изменилось?

Е: В Сантьяго к нам на концерт пришел человек из украинского консульства.

Т: Да, пришел поздороваться и послушать нас.

Р: Это был наш сольник и солдаут на 1200 человек. И тут приходит этот человек. Я думал, это наш фанат. Он такой: «Здравствуйте». А я ему: «Приве-е-ет!» А потом узнал, что человек из консульства.

Е: Что касается медиа, то вот пример. Есть в США такой серьезный музыкальный ресурс Blabbermouth. Так он умудряется без участия нашего менеджера с Napalm Records делать о нас новости. Они мониторят материалы о нас и делают на их основе новостные заметки. Чтобы о нас написали в Украине, мы должны сами достучаться до СМИ, дать им все готовое и сказать «пожалуйста». Только ваше издание, в принципе, регулярно и пишет о нас сейчас в Украине.

Как думаете, почему так происходит?

Е: У нас такое отношение к тяжелой музыке потому, что ее слушатель меняется каждые четыре года.

Р: В Украине это музыка подростков и студентов. Дальше считается в западло слушать такое. Взрослея, ее серьезно уже не воспринимают. У тебя должна быть дубленка, кепка и барсетка – тогда ты серьезный взрослый человек. У нас так считается.

Е: А стоит выехать в Польшу – и там все иначе. Там, пока ты студент, у тебя даже денег порой нет на билет. А как только пошел на работу – можешь себе позволить.

Т: Или если тебе 16 лет, то приходишь на концерт с папой. Многие зрители там с детьми.

Е: Такие взрослые люди слушают там тяжелую музыку и 15, и 20 лет.

Т: На таких и держатся Оззи Озборн, Iron Maiden.

Е: Из тех, кто слушал наше выступление на церемонии Best Ukrainian Metal Act 2013, в лучшем случае, 20% пришли на нас в 2018-м. Где остальные? Они выросли.

Скажу банальность – у нас многие люди находятся на грани выживания, им не до концертов.

Е: Думаете, в Латинской Америке, где у нас солдауты больше чем на тысячу человек, ситуация другая? И там не просто приходят на концерт, а еще и заваливают подарками – в Колумбии Тане столько сладостей подарили, что ей пришлось еще один чемодан покупать, чтобы увезти их. И гитару один поклонник ей подарил.

В: А на Филиппинах мы выступали на фестивале, куда пришло 35 тысяч человек. Тоже не самая богатая страна.

Е: Вопрос исключительно в культурных кодах, а не в финансовом положении.

Р: Люди, вместе с которыми я учился, уже в 25 лет никуда не ходят, им ничего не интересно. Говорят: «У меня семья». Странно это. Но на Тину Кароль, когда жены этого захотят, они идут с ними. Я не осуждаю, ни в коем случае. Просто описываю реальность.

В: Да, и на Винника деньги тоже находят. И это не 200 грн.

*** 

Тоскуете по родной Горловке?

Е: Колоссально и непередаваемо. И ничем это невозможно заглушить.

Т: Я перед туром занималась оформлением своего пропуска через линию разграничения. Его обновить надо было. Так вот, там такие правила: если ты когда-то оформлял пропуск с помощью почты на mail.ru, то твоя регистрация аннулируется. А чтобы ее аннулировать, надо дозвониться в координационный центр. А там не берут трубку. В общем, не попала я на Новый год домой. Мне четыре месяца подряд снится родной дом и родители.

Е: У меня папа там сейчас тяжело болеет. Ему надо 15 января обязательно выехать с неподконтрольной территории на подконтрольную, чтобы его не лишили пенсии в Украине. Всем по барабану, в каком он состоянии. Такой вот бред.

У вас у всех близкие остались там?

В: Да, у всех.

Они не могут переехать оттуда сюда?

Е: У нас родители уже все пожилые люди. Они говорят: «Сынок, езжай, а мы тут как-то».

Р: У меня друг остался там из-за того, что за родителями надо ухаживать.

Е: А некоторым хочется жить там, потому что это их двор, их дом, их родина. Все наши знакомые музыканты, которые там остались, продолжают писать музыку.

Р: Там некоторых эта ситуация даже подстегнула больше заниматься музыкой.

Т: Чтобы что-то делать и не опускать руки.

Давайте, чтобы не завершать разговор на печальной теме, спрошу о хорошем. Что вы попросите у Деда Мороза для себя в 2019 году?

Е: Меня волнует, лишь бы родители были здоровы. Все остальное у меня есть.

В: Чтобы нам самим здоровья на все хватало.

Т: А мне нужны силы и мотивация. Потому что я могу в любой момент скиснуть.

Р: Пусть нам сделают безвизовый режим по всему миру.

В: Паспорт мира.

Е: Или дипломатический статус. Нам, чтобы съездить на один концерт в Великобританию, надо заплатить только за визу около 3 тысяч фунтов. Какой концерт? Естественно, мы его отменим.

Т: Вы хотели на позитивной ноте закончить? (Смеется)

Так и будет. Таня, последний вопрос к вам лично. Что значит, «я могу скиснуть»?

Т: Потухнуть. Перестать хотеть ехать на концерты. Бывают такие моменты, когда я вот-вот сломаюсь – ничего не хочется, организм на грани износа. И ты думаешь: «Зачем это мне?» Но потом все возвращается, просто нужно эмоционально перезагрузиться. Я делаю все, чтобы такие мысли были подальше от меня. Так что я попрошу у Деда Мороза положительных вибраций.

Главное фото: Lina Glasir

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Найкраща українська музика 2018. Підсумки року Karabas LIVE