Финал нацотбора «Евровидения 2019»: начало конца?

Главный редактор Karabas LIVE Игорь Панасов – о том, что отношения Украины с поп-евроконкурсом уже никогда не будут прежними

Ружье нацотбора «Евровидения 2019», которое до этого висело на стене, выстрелило. И пока украинское информпространство пребывает в дыму и вдыхает запах пороха, самое время разобраться: как мы до этого докатились и что с этим делать в будущем.

Факты: 23 февраля певица MARUV выиграла нацотбор «Евровидения» с песней Siren Song. Жюри дало ей 5 баллов, зрители максимальные 6 – в сумме 11. Второе место заняли Freedom Jazz с 10 баллами (6 от жюри + 4 от публики).

MARUV выиграла нацотбор, но поедет ли она в мае в Тель-Авив представлять Украину – пока не ясно. Причина – концерты артистки в РФ. Организаторы в лице телекомпании НСТУ ведут переговоры с певицей. Утром 25 февраля она должна дать ответ. Вечером того же дня истекают 48 часов, в течение которых НСТУ должна официально заявить, кто едет от Украины на «Евровидение 2019».

Около 12.30 PR-директор НСТУ Виктория Сидоренко заявила на своей странице в Facebook, что в договоре, который предложен MARUV, есть пункт о запрете выступлений в России. А у победительницы нацотбора на апрель заявлены сольные шоу в Москве и Санкт-Петербурге. Ждем ее ответа.

Финал: вопросы на засыпку

Если прежние заседания нацотбора больше запомнились мемчиками, то концерт 23 февраля стал фабрикой громких заголовков. «Солистка YUKO откажется от российского гражданства в пользу украинского», «Джамала со слезами на глазах рассказала, чей Крым», «Anna Maria сравнили Украину с СССР эпохи Сталина», «MARUV признала Крым украинским», «Член жюри нацотбора сказал слово «жопа» — у редакторов лент новостей выдалась горячая смена.

На этом фоне предположение MARUV, что в России живет 4 миллиарда («Или 4 миллиона?» – засомневалась девушка) человек выглядело одинокой причиной для веселья, которую в фирменном стиле подхватил и обыграл Сергей Притула. В остальном было не до смеха. Иначе быть и не могло.

В финале было сразу 5 артистов, вокруг которых при желании можно было раскрутить околополитический скандал

Скандальное интервью, которое Anna Maria дали Роману Скрыпину 22 февраля в эфире крымско-татарского канала ATR, стало триггером, запустившим механизм самоуничтожения нацотбора как музыкального конкурса. Вместе с дурно пахнущими последствиями этого разговора всплыл и вопрос «А чем MARUV лучше?» Организаторы нацотбора оказались в ситуации, когда они были вынуждены отрабатывать эту тему по полной в прямом эфире.

И они сделали это. Все околополитические вопросы, которые задавал Притула, были подготовлены командой СТБ. Это не было капризом ведущего. По-журналистски работа была выполнена на высшем уровне – ни один повисший в душном воздухе соцсетей вопрос не остался незаданным. Это было неприятно, болезненно, но неизбежно и крайне важно.

Anna-Maria-хейт

Кризис, разразившийся вчера в прямом эфире, стал прорывом гнойника, который годами подпитывается в украинском шоу-бизнесе. И связан он с инфантильной неспособностью артистов/менеджеров, как-либо связанных с Россией, отвечать внятно на вопросы по этой теме. А любое замалчивание рано или поздно приводит к информационным взрывам — это же простая наука.

Даже если музыкант аполитичен по своей сути и загружен концертами/перелетами/съемками/записью в студии и ему некогда читать новости, то его продюсер или пиарщик просто обязан периодически усаживать свою звезду за стол и учить азбуке общения с социумом. Потому что во время войны у штукатурщика или сантехника, который ездит на заработки в РФ, медиа не спросят, чем пахнут его деньги, а у артиста спросят. Не сегодня, так через год.

Но, похоже, на учебу нет времени.

Эпический провал Anna Maria у Скрыпина связан именно с этим. Вместо того чтобы проговорить заранее с менеджментом все ключевые острые темы, связанные с родственниками в России, войной и оккупацией Крыма и Донбасса, девушки пришли и подставили головы под асфальтоукладчик журналиста, умеющего твердо ставить вопросы.

Между тем, у Anna Maria могла быть четкая стратегия реагирования. Дуэт выступал на Евромайдане (вот видео за январь 2014-го), не ездит с концертами в Россию, а в июне 2014 года отказался от рекламного контракта в РФ, когда увидел, что лицо бренда-партнера – это Иван Охлобыстин в футболке ДНР и с автоматом в руках. Хорошая информация к размышлению. И, чтобы не подставить свою мать, которая служит в правительстве оккупированного Крыма, и сбалансировать негатив в свой адрес, можно было рассказать обо всем этом Скрыпину. Но чтобы так себя вести, надо иметь четкую осознанную позицию и быть открытым к любым вызовам.

Ирония судьбы в том, что до интервью 22 февраля на российских сайтах появлялись едкие статьи про Anna Maria, где их обвиняли в ненависти к РФ. Вот, к примеру, 2016 год:

А теперь дуэт в глазах российской пропаганды – «жертвы украинского режима». Приехали.

И такая безголовость и замалчивание темы – почти повальное явление среди украинских артистов, связанных с РФ. На этом фоне заявления солистки YUKO Юлии Юриной про готовность отказаться от российского паспорта, стать гражданкой Украины и ее слова «не планируем ездить в Россию» – это прорыв. Еще прошлым летом от YUKO невозможно было получить и два слова на эти темы.

Сплошная группа риска

Все сказанное не отменяет того, что само наличие артистов со скандально-политическим потенциалом среди конкурсантов – большая проблема нацотбора. Теперь, когда всё в дыму, выглядит очевидным, что не стоит на отбор в такой конкурс заявлять музыкантов, которые не могут коротко и быстро ответить на вопрос «Чей Крым?» (а им, находясь под прицелами медиа, придется отвечать на него, пока полуостров аннексирован). Политический подтекст – неотъемлемая часть современного «Евровидения», поэтому странно воюющей стране отправлять на него исполнителя, который отгораживает себя от текущего момента. До 2014 года это не имело значения, а теперь имеет.

Почему НСТУ, которое имеет право итогового решения по представителю Украины на «Евровидении», не занималось этим раньше – хороший вопрос. Еще более классный вопрос, почему вице-премьер по гуманитарным вопросам Вячеслав Кириленко озаботился этим только после победы MARUV. Вместо того, чтобы работать стратегически и играть на опережение, государство в этой сложной теме опять просто пытается через твиттер оседлать волну хайпа:

Про Нацвідбір на «Євробачення». Можу ще раз повторити думку дуже багатьох: представником УКРАЇНИ не може бути артист,який гастролює у державі-агресорі, планує робити це і надалі й не бачить у цьому нічого неприйнятного. Тому історія із учасником від України ще далеко не завершена

— В'ячеслав Кириленко (@KyrylenkoVyach) February 23, 2019

Само собой, теперь приходит в голову идея фейс-контроля и чекинга артистов, подавших заявки. Собеседования тех, кто связан с российским шоу-бизнесом, анкетирования и т.д. И это организаторам несложно, думаю, сделать. Однако, есть одно большое «но».

Представители украинской поп-сцены, которым и может быть прежде всего интересно «Евровидение», почти поголовно связаны с шоубизом РФ. Концерты в России – это же лишь одна из форм сотрудничества. Украинские исполнители пишут песни россиянам и делают им аранжировки. Представители их команд – продюсеры, менеджеры, звукорежиссеры, стилисты, клипмейкеры – задействованы во множестве проектов на российской территории. И нет никакой гарантии, что какой-то подобный фактик не всплывет в инфопространстве в самый неподходящий момент и не станет причиной очередного массового хейта.

Совсем коротко: если включить идеологические фильтры, уровень нацотбора может упасть настолько, что не из кого толком будет выбирать.

Нужно драйвовое телерубилово, которое страна будет обсуждать, как «Голос країни», но при этом слушать не 341-ю версию My Heart Will Go On, а крутые авторские песни

Чтобы было понятнее, поясню на примере нынешнего финала нацотбора. В нем было сразу 5 артистов, вокруг которых при желании можно было раскрутить околополитический скандал. Достаточно было просто поднять архивы и придать информации нужный оттенок. Еще раз: 5 из 6. Я не буду сейчас говорить, кто это, помимо MARUV, YUKO и Anna Maria, которым и так попало. Потому что цель этой статьи – не новая волна срача, а попытка выгрести из тупика.

Осознание глубины проблемы приводит к мысли, которая может показаться печальной – пока идет война и оккупирована часть территории Украины, нам, возможно, стоит отказаться от участия в «Евровидении». Слишком высоки теперь, после нацотбора-2019, риски социальной конфронтации, которые провоцирует этот конкурс.

Но мне эта мысль не кажется удручающей. И вот почему.

Новое «Украиновидение»

Нацотборы с 2016 по 2019 год уже вошли в историю украинской музыки. Благодаря им Джамала стала звездой, The Hardkiss получили дополнительный толчок к популярности, страна открыла для себя певицу TAYANNA, а Vivienne Mort, ЦеШо, MELOVIN, KADNAY, Сальто Назад и еще несколько талантливых артистов получили новых поклонников. Другими словами, нацотбор в формате СТБ+UA:Перший стал самостоятельным трендом в украинском музпроцессе.

И это ведь не кавер-торжество, как талант-шоу, а мощный плацдарм для презентации собственного творчества. Ничего подобного на украинском ТВ с высокими рейтингами нет. Вопрос: не пришло ли время для создания своего собственного музыкального телеконкурса, который будет показывать все самые яркие, креативные и амбициозные поп- и около того проекты в Украине? Конкурса, который станет, наконец-то, альтернативой клонам-имитациям советской «Песни года», которые то там, то сям мелькают в эфире разных каналов? Драйвовое телерубилово, которое страна будет обсуждать, как «Голос країни», но при этом слушать не 341-ю версию My Heart Will Go On, а крутые авторские песни?

И, само собой, делать это нужно не просто так, а с прицелом на выход к зарубежным рынкам. Договориться с западными шоукейсами, конкурсами и фестивалями на взаимовыгодных условиях и поставлять им контент from Ukraine. Примерно так, как это делает уже несколько лет местное представительство Sziget Festival.

Ну, то есть, отправлять наших артистов не на очередной чемпионат Европы по эстраде для домохозяек, а на ивенты, где их судьбу решают профи из лейблов и продакшнов. Где важнее не спортивное состязание государств, а реальный потенциал артиста для мирового рынка и истории культуры.

Может, организаторам нацотбора стоит подумать об этом? А к «Евровидению» вернуться по окончании войны.

Но тут всплывает, пожалуй, самый большой вопрос. А готова ли насквозь политизированная украинская аудитория смотреть с таким же жаром, как нацотбор, «просто музыкальный конкурс»?

Пока не проверишь – не поймешь.

Фото: Виктория Филиппенко. Предоставлены телеканалом СТБ

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: 2-й полуфинал нацотбора «Евровидения 2019»: запах скандала