DZ’OB: «Мы хотим создать рейв-балет, где танцоры будут на танцполе»

Создатели неординарного музыкального проекта из Днепра – о помощи государства, мыслях о Европе и девушке с котенком в лунном свете

DZ’OB – это свежий воздух, событие, подарок для украинской музыкальной сцены. Группа из Днепра миксует звучание камерного оркестра с танцевальной электроникой и визуальными находками, превращая все эти миры в единое целое. DZ’OB – музыка для тех, кто бежит от стереотипов и предсказуемости.

Лидеры проекта – виолончелист Алексей Бадин и электронщик/саундпродюсер Максим Андрух. В первую очередь, их воля и вера двигают DZ’OB вперед. За четыре года существования группа выпустила три мини-альбома: DZ’OB (2016), Basement Suite (2017) и Beings For Throbbing (2018). Последний – в декабре прошлого года. Группу заметили фестивали и зовут к себе. Ее работы входят в топ-списки профильных изданий (Basement Suite стал лучшим ЕР 2017 года по версии Karabas LIVE).

Очевидно, что старт у DZ’OB получился удачным. Благодаря чему это произошло и куда в будущем проект может завести эта дорога, мы поговорили с Алексеем и Максимом.

Я думаю, что между филармонией и ночным клубом разница небольшая – разве что стимуляторы у завсегдатаев этих мест разные. Как давно вы поняли, что академическая музыка и электроника не враждебны друг другу?

Алексей Бадин: Для меня всегда было странным то, что академические музыканты варятся в своем узком кругу. Мы с Максимом общаемся со школы, и c детства обменивались музыкой – он мне Бьорк и Radiohead, я ему Стравинского и Шнитке. Поэтому я всегда считал, что взаимодействие академических исполнителей с любыми другими – это здорово. И я говорю не про формат «группа с оркестром», а про органичное переплетение.

Максим Андрух: Сочетания академической музыки с электроникой возникли сразу, как только появились электронные инструменты – терменвокс и волны Мартено, например. А это почти сто лет назад.

Алексей: Вопрос не только в сочетании инструментов, а в сочетании культур. Я ставил знакомым академическим музыкантам Aphex Twin и Squarepusher, они говорили: «Я больше двух минут не могу это выносить». Зато когда я им ставлю, как оркестр Alarm Will Sound исполняет музыку Aphex Twin, они такие: «О, супер!»

Но есть, наверняка, и исключения.

Алексей: Конечно. Есть композитор Алексей Ретинский, который сейчас живет в Вене. Он открыт для экспериментов с электроникой.

Алла Загайкевич – родственная душа для вас?

Алексей: Да, мы общались с ней. Но у нее свой мир – актуальная танцевальная культура, насколько мне известно, ей не очень близка. Хотя она принимает участие в ивентах Closer, выступает на фестивале NextSound.

Максим, расскажи, как для тебя, электронщика, академическая музыка выглядела в разные годы.

Максим: Первые миксы электроники и классики, с которыми я сталкивался, вызывали у меня не лучшие впечатления. Я про разнообразные сборники типа Dance Classic, или как там они назывались. Когда брали классическое произведение и накладывали на него элементарный бит. Это было страшно. Смерть музыки. Наш подход совсем другой – мы ищем равноправное сочетание электроники и академического звучания.

Когда я услышал впервые DZ’OB, то подумал: где в Украине обитают люди, которые оценят такую музыку и подхватят ее?

Максим: Вот недавно общались со знакомым хореографом, который занимается contemporary dance и контактной имровизацией. Он готовит проект с хореографами из разных городов, и хочет использовать нашу музыку. Изначально они репетировали в тишине, но когда услышали DZ’OB, решили, что эта музыка создана как раз для их постановки.

Алексей: Наша давняя идея – сделать современный балет. IDM – это же intelligence dance music. Сделать рейв-балет, где танцоры будут на танцполе. У нас ведь балетные постановки делают, как и 100-200 лет назад, а в Европе уже давно пробуют разные формы. А у нас по инерции с советских времен следуют шаблонам.

С кинопроцессом группа DZ’OB как-то пересекается?

Максим: Есть предложение, над которым мы как раз сейчас размышляем. Все-таки кино – это работа музыки под конкретную картинку. В самой музыке должно быть меньше событий, чтобы она эффективно работала. Это необычный для нас формат сотрудничества. И плюс, нам хочется, чтобы наша музыка для кино была такой, чтобы ее можно было играть на концертах.

Алексей: В кино также важен жесткий дедлайн. А мы медленно делаем свою музыку: Basement Suite писали 7-8 месяцев, новый альбом – почти столько же. Внутренний перфекицонист нам постоянно не дает покоя.

Мы слышим музыку, которая играет в супермаркетах, и поражаемся тому, сколько исполнителей использует одни и те же приемы, звуки

Как вообще электроакустика себя чувствует на сегодня в мире?

Максим: Артистов с массовой популярностью нет, но востребованные – есть. Например, Brandt Brauer Frick ensemble. Сначала это было трио, которое играло техно, а потом превратилось в небольшой ансамбль. Втроем они приезжали в Киев выступать на Brave! Festival в 2017-м. Так вот, они сделали ремикс песни Pretend для Emika, и он стал успешнее, чем оригинал. Это проект с уклоном больше в электронику. А если с акцентом на академическую составляющую, то вспомню Alarm Will Sound, о которых Леша уже говорил. Просмотров в YouTube у них немного, но это коллектив с очень серьезной репутацией. Им пишут музыку очень известные композиторы.

Алексей: Ну, или Eighth Blackbird (правда, у них акустический состав). У этой группы на страничке в Facebook, конечно, всего 8 тысяч подписчиков, зато они лауреаты четырех «Грэмми». Я считаю, что электроакустика – это растущий тренд. Эта музыка не может быть массовой, но она заметно развивается. Многие джазмены очень искусно используют электронику.

Как раз хотел сказать, что вам с Leopolis Jazz Fest уже пора подружиться. Вы очень подходите друг другу.

Алексей: Мы как раз отправили заявку на фестиваль 2019 года. Посмотрим, что из этого получится. Макс иногда шутит, что на нас скоро будут обижаться знакомые джазовые музыканты. Не имея отношения к джазу, мы в 2018-м выступали на «Запоріжжя джаз», «Джаз на Днепре», Am I Jazz? и Koktebel Jazz Festival.

Когда вышел альбом Basement Suite, многие профильные издания очень хорошо отозвались о DZ’OB. Вас удивило такое внимание?

Алексей: Конечно. Я смотрел на списки лучших ЕР года, где были, к примеру, «Бумбокс», и не понимал, как мы вообще туда попали. Нас же с этой группой разделяет целая пропасть. Это казалось невероятным.

Что у вас на сегодня с амбициями? Какие-то горизонты, которых должна достичь группа DZ’OB, вы себе рисуете?

Алексей: Я рисую, да.

Максим: А я подсматриваю за Лешей.

Алексей: Я немного поясню. Приятно, когда ты делаешь музыку, которая тебе нравится, и это находит отклик. Но создавать музыку, чтобы попасть в какой-то тренд, — нет, так мы не будем делать. Мы слышим музыку, которая играет в супермаркетах, и поражаемся тому, сколько исполнителей использует одни и те же приемы, звуки.

Но вы бы хотели зарабатывать благодаря DZ’OB столько, чтобы не надо было отвлекаться на другие работы?

Алексей: Конечно. Нам бы не хотелось работать с 8 утра и до часу ночи без выходных, как это порой приходится делать сегодня. Хочется нормально вписывать занятия музыкой в личную жизнь.

Вам хотелось бы получить какую-то музыкальную премию?

Алексей: Целью я бы это не назвал, но, разумеется, приятно, когда твою работу кто-то высоко оценивает. Хотя при этом я всегда помню, что любая награда – это субъективно.

Максим: Не менее важно для получать и негативные отзывы. Чтобы можно было задуматься: «Надо бы что-то получше сделать».

Алексей: Кстати, да! Мало таких оценок – взвешенных и критичных. Мне кажется, они двигают индустрию вперед. Не хватает экспертного анализа.

Максим: Иногда возникает ощущение, что нас оценивают положительно только потому, что мы просто появились и что-то делаем. Ведь такой музыки, как у нас, в Украине мало.

Я формат негативных отзывов почти целиком перевел в сферу личного общения с музыкантами. Не вижу смысла тратить время на то, чтобы рассказывать читателям, что «эти 10 альбомов слабые потому-то и потому-то». Хватило бы времени на то, чтобы успеть выцепить все лучшее. Но это отдельная большая тема. Расскажите лучше, как у вас сейчас с концертами?

Максим: После выхода альбома мы сделали три концерта – Киев, Днепр, Харьков. Сейчас пауза, возможно, будет еще Одесса.

Алексей: В целом, в 2018 году было заметно больше концертов, чем годом ранее. Многие фестивали проявляют интерес.

Что с продажами в диджитал?

Алексей: С продажами пока не очень.

На что вы сейчас тратите свои силы как музыканты помимо DZ’OB?

Максим: Я звукорежиссер и саунд-дизайнер. Давно этим занимаюсь и продолжаю это делать. Мне нравится это занятие, хотя DZ’OB – это самое родное, конечно.

Алексей: Я, помимо консерватории, закончил еще мехмат. Занимаюсь инженерными системами. Если очень грубо, эту работу можно обозвать IT. Связана с аэродинамикой и физическими исследованиями.

Максим: Очень много классных вещей, которыми хочется заниматься. Мне бы не помешало в сутках часов 60. А так приходится в рамках 24 часов заливать в себя по пять литров кофе в день, чтобы хватало сил (смеется).

Алексей: Остальные ребята из группы работают в филармонии.

Если бы у проекта DZ’OB был слоган, что бы это могли быть за слова?

Алексей: Жесткой формулы тут нет, в нескольких словах не объяснишь. Первое: мы намерены делать лишь то, что хотим, не влезая в конъюнктуру. Второе: мы хотим постоянно пробовать новое. Да, может не получиться. Мы готовы к этому.

Максим: Да, постоянный поиск, учеба. Именно это нам интересно.

Алексей: А может, мы новое направление придумаем? (Смеется)

Дзьоб-рок?

Максим: Отличное название.

Алексей: Все может быть (смеется).

Для меня как для журналиста одна из особенностей вашей группы – то, что вы, исполняя такую непростую музыку, имеете классные фотки. Обычно молодым немейнстримовым проектам не до того.

Максим: Это наш хороший знакомый и фотограф из Днепра Макс Тимофеев снимает.

Алексей: Мы со всем любим заморачиваться – и с обложкой, и с видеорядом.

Максим: Обложку нового альбома нарисовала Алина Гаевая. А ее сестра-близняшка Карина, дизайнер, создала для нас сценические костюмы.

Алексей: Хочется, чтобы вокруг DZ’OB была некая аура. Не просто музыка, а интересный проект в целом.

Вы во все это вкладываете личные деньги? Или есть какая-то поддержка со стороны?

Максим: Нам очень помогает то, что мы выиграли государственный грант.

Алексей: Да, очень интересная история! У нас в Днепре есть региональная программа «Культурная столица» — горсовет каждый год выделяет гранты на творческие проекты. На любые.

Максим: Пару месяцев уходит на то, чтобы правильно оформить все. Но оно того стоит. Мы оказались среди числа тех, кого посчитали заслуживающими помощи. И теперь выполняем все, что прописали в своем проекте.

Алексей: Запись альбома Basement Suite и все материалы к нему мы сделали за счет гранта. С альбомом Beings For Throbbing через год повторилась та же история. Нам хватило денег на запись, на видеоматериалы и на оплату пиар-поддержки этого релиза компанией «Много воды». Грант не покрывает все затраты, но с ним гораздо легче работать.

Удивительный случай. Музыка группы DZ’OB никак не связывалась в моей голове со словами «поддержка государства».

Алексей: Для нас это тоже был приятный сюрприз! И знаете, что? Очень мало проектов подается в рамках этой программы.

Максим: Многие скептически относятся к этим вещам. Просто не верят в то, что им помогут. Говорят: «Сейчас они все распилят там».

Алексей: Мы никому ничего не доказываем, у нас просто есть факт: мы обратились – нам помогли. Составлен четкий план, и мы его выполняем – запись музыки, создание видео, концертная презентация контента, промо. Мы подбиваем наших друзей-джазменов, чтобы они тоже подавали заявку.

Как вообще чувствуют себя в Днепре представители креативных индустрий? Наверно, большинство уехало за границу и в Киев?

Максим: Процентов 90 уехали. Днепр в этом смысле не особо отличается от других городов, и не только в Украине. Это же общий процесс – миграция людей из пригородов в города, оттуда – в столицы, а потом – за границу. Но подрастает молодое поколение, пополняет ряды.

Алексей: А мне кажется, у нас этот процесс особенно интенсивный из-за имперско-советского прошлого. Обязатеьно должен быть большой центр, куда все стекается, и так далее. За границей лучшие музыкальные коллективы нередко работают далеко от столицы. Как Бостонский симфонический оркестр, или те же Eighth Blackbird в Чикаго, например.

Не хочется ограничивать восприятие музыки прямолинейным смыслом слов. Поэтому мы делаем так – «Девушка с котиком в лунном свете»

Если брать в целом, то, что вы живете в Днепре, как-то тормозит развитие проекта?

Алексей: Отчасти. В Украине культура сотрудничества такова, что лучше со всеми поздороваться лично и пожать руку. А мы в Киеве пока мало кого знаем. Вот для молодого поколения, лет 20-ти, это уже не важно – им мессенджера достаточно, они даже не горят желанием созваниваться. А в так называемой музыкальной тусовке все иначе. Вот Антон Слепаков (фронтмен группы «вагоновожатые» — ред.) и Ира Горбань (менеджер Dakh Daughters и ДахаБраха – ред.) нас очень поддерживают – спасибо им за это большое.

Переехать – вариант?

Максим: Я люблю Киев и хорошо его знаю – жил здесь какое-то время. Но переезд не даст DZ’OB больших дивидендов, я думаю. Мы же не группа, которую будут звать на корпоративы. Пока неясно даже, сформируется ли у нас в Украине достаточная аудитория. В общем, если и ехать, то разве что в Европу. Хотя об этом слишком рано думать.

Алексей: Я пишу письма и европейским компаниям, лейблам. Но, наверно, и эту работу должен делать человек более профессиональный в этом деле. Трудно поверить, что в нынешнем потоке музыки на нас обратят внимание.

На австрийском Napalm Records уже три украинских группы. Но вы по стилю им не очень подходите, там куют метал.

Алексей: Это правда.

Максим: Но мы умеем, если что! (Смеется)

Перед тем, как уйти, задам вопрос, с которого я хотел начать разговор, но подумал, что могу с ходу задеть что-то слишком личное. Почему одна из тем в вашем новом альбоме называется «Девушка с котенком с лунном свете»?

Максим: Мы с Лехой обычно придумываем названия для наших композиций в переписке в три часа ночи.

Алексей: Я был в Лондоне в одной из галерей, там у них есть зал то ли с кубистами, то ли еще с кем-то. И у них там просто офигенные названия. Такие, что и картины к ним не нужны. И я давай делиться этим с Максом. Мы не воровали названий у тех художников, а просто вдохновлялись ими. Это же, на самом деле, непростое дело и самая «мучная» мука – назвать инструментальную вещь. Не хочется ограничивать ее восприятие прямолинейным смыслом слов. Поэтому мы делаем так – «Девушка с котиком в лунном свете».

Ты считаешь, это не ограничивает?

Алексей: Да! Ты ищешь там девушку с котенком…

Максим: А ее нет!

Алексей: Подожди, не так! Сначала есть, а потом начинает происходить такое, что ничего не понятно. Потом котик вылезает. Вот такой триллер.

Фото: Максим Тимофеев

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Трек группы DZ’OB попал в сборник культового британского музыканта