Миша Крупин: «Я не курю папироску и не сплевываю на пол, у нас кабаре»

38 828

Фронтмен проекта Юрия Бардаша «Коррупция» - о прокуроршах, взятках, блатняке и чувстве стыда за свои хиты

Месяц назад в Украине был запущен очередной музыкальный стартап. Проект называется «Коррупция», его лицом и творческим двигателем является харьковчанин Миша Крупин, а продюсером – Юрий Бардаш, который создал Quest Pistols Show, в 2016-2018 породил и убил «Грибы», а с прошлой весны занимается собственным проектом YOURA.

«Коррупция» создавалась десять лет. Бардаш родил идею, а Крупин под нее писал песни. Спустя годы селекции и творческих мук был получен результат – альбом «Журавли». Одновременно с ним вышел клип на песню «Красный бархат», где лирический герой со своей спутницей разыгрывает комбинацию с черным чемоданом среди «официанточек» и «прокурорских».

Босса-нова, соул, фанк и романс смешаны в «Коррупции» с двумя стихиями. Первая — мир подковерных игр и подозрительных лиц, где все имеют всех и за счет этого процветают. Вторая – мир частного человека, в котором живет тоска по дому, страстные увлечения и другие простые радости.

Кто аудитория этих песен – эстествующий креативный класс, уличные гопники, катающаяся как сыр в масле «элита» или кто-то еще? Это станет понятнее, когда мы увидим «Коррупцию» на сцене и поклонников этих песен в зале. Сейчас шоу Крупина-Бардаша в стадии подготовки.

Чтобы выяснить, что он думает о коррупции, «Коррупции», шансоне и своей сольной песне «Грязные шлюшки», мы пообщались с Мишей Крупиным.

Ты с аппетитом поешь о «силовичках» и «прокурорских» — создается впечатление, что ты очень хорошо знаешь эту тусовку.

Просто меня часто принимали «мусора». И у меня сложилось некое отношение к этой структуре. Так что да, пою со знанием дела. У меня было время присмотреться к ним, к их повадкам. А сколько денег они с меня сбивали (саркастично-нервный смешок)…

Это истории, о которых не особо хочется вспоминать?

Почему же? На самом деле, это смешные истории. Их было много, но из каждой я выходил с минимальными потерями. Сухим из воды, можно сказать. Короче, часто меня паковали.

У тебя не было периода романтического отношения к этим людям? Ну, там, как у зрителей сериала «Убойная сила».

Никогда ничего романтического в них не видел. Для меня это максимально враждебная среда. Конечно, мне интересно наблюдать, как раскрывают убийства, но поскольку у нас это обычно делается методом пыток, то вся романтика испаряется. Человека просто доводят до состояния, когда он подписывает все, что ему подсунут. У нас это так работает. Не знаю, как сейчас, но раньше было именно так.

То есть, у тебя нет ощущения защищенности рядом с человеком в полицейской форме?

Меня ни разу никто из них не защитил. Например, у моей девушки как-то украли велосипед. Приехала тогда еще милиция, и они со старта начали рассказывать: «У нас такие маленькие зарплаты, а вы так хорошо живете, у вас такая квартира… Вы же понимаете, это всего лишь велосипед, никто его искать не будет…» И так далее.

В Украине есть довольно распространенное мнение, что коррупция – это удобно. Платишь – быстро решаешь вопрос. Как ты к этому относишься?

Я считаю, что давать и брать взятки – унизительно для обеих сторон. Коррупция – это унижение достоинства человека. И хотя наш проект называется «Коррупция», и есть песни, где она воспевается, человек, у которого все хорошо с юмором, понимает аллегорию. И что все это – в кавычках. Я могу петь от лица кого угодно, но остаюсь при этом артистом.

Да, я знаю, что есть люди, которым удобно дать $100 ментам и поехать дальше пьяным за рулем. Я считаю это неправильным. Но мало ли как я считаю? Многие поступают иначе. Коррупция – это болезнь, которая в Украине прогрессирует. Государство только делает вид, что борется с ней.

Конечно, в странах, где минимальная коррупция, жить непросто. Надо много работать. Это как некоторые говорят: «Хочу в Германию переехать, но там же надо работать много…» Ну да, надо работать. Не на отъебись, не для начальника.

Поскольку в Украине коррупция – это прогрессирующая болезнь, может, стоило начать не с расслабленных песен про прокурорш, а с жестких месседжей? Рубануть с плеча?

Антикоррупционные песни? Нет, в это я влезать не хочу. Этим пусть занимаются другие музыканты. У нас театральное шоу, мы создаем песни вне времени, которые люди будут слушать через десять, двадцать лет и так далее. И, кстати, их можно было бы слушать и двадцать-тридцать лет назад – в 1980-1990-е. Мы не собираемся лезть в оппозиционную тему и макаться в политику. Мы артисты и создаем сериал.

У меня праздник, я в рубачешке. Я хочу вызывать своими песнями улыбку, а не создавать тюремную эстетику с золотыми куполами

Многие из тех, кто послушал альбом «Журавли», называют его новой формой шансона. Для тебя это тоже так?

Для меня шансон – это Париж, аккордеон (напевает мелодию знаменитой песни «Под небом Парижа» Юбера Жибо – ред.). А все, что у нас называют шансоном, это быдло-блатняк. Чувачки переигрывают, перегибают палку и в текстах, и в музыке. И выдают под дешевый синтезатор свое «уп-па-па-ра-па». Я не хочу называть «Коррупцию» шансоном, потому что его там нет вообще. А вот русский романс, например, есть. В песне «Скрипочка».

А песня «Журавли» — что это для тебя?

Соул. В духе этих, «Сябры», кажется: «Там, где клен шумит над речной волной, говорили мы о любви с тобой…» (песня, которая была популярной в 1970-е в исполнении группы «Синяя птица» — ред). Ну, короче. «Журавли» сделана в таком же духе и максимально приближена к акустической музыке.

То есть с блатняком «Коррупцию» связывает только антураж из прокурорских?

Возможно. Хотя если говорить об антураже, у нас это, скорее, кабаре. Я не выхожу сутулый с руками в карманах, не курю папироску и не сплевываю на пол.

А выходишь в костюме на фоне красного бархата.

Да, выхожу красивый к микрофону. Выхожу так, как будто у меня день рождения. У меня праздник, я в рубачешке. Я хочу вызывать своими песнями улыбку, а не создавать тюремную эстетику с золотыми куполами.

Кстати, я заметил, что первая половина альбома, грубо говоря, социальная по теме, а вторая – лирическая. Так задумано?

Я еще не слушал альбом (смеется).

Классная шутка.

Я серьезно. Мы писали его десять лет. Компоновку треков делал я, но от начала и до конца их не слушал.

Ну, тогда я тебе заранее говорю: там так получилось – сначала про силовичков, а потом про любовь.

Хорошо, я понял (смеется).

Десять лет делался альбом, и, как ты написал у себя во ВКонтакте, Юра Бардаш слал тебя «сто раз нахуй», но ты не шел. Почему он слал и почему ты не шел?

Надо понимать природу характера Юры. Он творческий человек. Я в сравнении с ним более меркантильный. Я за эти годы много треков ему принес, а он много забраковал. Часть из них вышли под моим именем – «Не исправится», «Неделимое». Было и так, что он спустя год говорил: «Ой, какая классная песня». А я ему: «Ты же говорил, что это хуйня полная».

Например, песня «Мария Ивановна» написана в 2010 году. У меня до сих пор сохранено большое письмо Юры с пояснениями, почему этот трек никто не будет слушать. А сейчас у нас это один из козырей. В общем, если Юра по делу шлет нахуй, я не обижаюсь. Я же не девочка. Я говорил себе: «Ок, приду завтра».

А мысли сделать «Коррупцию» без Юры не возникало?

И не могло возникнуть. Концепцию проекта придумал он. Это же не ситуация, когда я просто писал песни, а потом мы их выпустили. Была изначальная идея. И это идея Юры. Поэтому так много материала было забраковано.

Я, когда услышал песню «Красный бархат», сразу вспомнил группу Fun Lovin’ Criminals. По стилю, по тематике и по смеси социалки и юмора это явно ваши родственники.

Я, может, и слушал их когда-то, но сейчас песен вспомнить не могу. Если мы в чем-то похожи, то у меня на это такой ответ: у дураков мысли сходятся.

Что было в черном чемодане, который оставил герой песни в ресторане?

Кокаин, деньги, шлюхи… А вообще, не знаю, что там может быть. По-моему, он пустой был (смеется). Образ сам, скорее всего, пришел ко мне из песни «А ну-ка, убери свой чемоданчик…» (песня в жанре городского фольклора, популярная с 1960-х годов, звучала в советском фильме «Мы из джаза» — ред.). А если серьезно, я думаю, там были меченые купюры, подстава.

Вы сейчас готовите концертную программу «Коррупции». Можешь вкратце сказать, как ты видишь ее подачу?

Красный занавес, бархат, кабаре, все красивое – как в клипе. Весь этот антураж я хочу видеть на сцене. Мы будем с собой это возить на концерты.

***

Запуск «Коррупции» отразится на том, что ты делаешь как Миша Крупин?

А я ничего особо не делаю… До старта проекта у меня были планы на Мишу Крупина, я рэп хотел делать, но на сегодня меня волнует не это, а второй альбом «Коррупции». Я думаю, что это будет удивительная и действительно великая пластинка, которая станет канонической. Вот такой размах у нас.

На второй альбом материал уже есть?

Полно. Просто хочется его записать с новыми ощущениями, которые подарил выход первого альбома.

Ты упомянул рэп, и я вспомнил, как ты однажды сказал, что тебе не нравится, когда тебя называют рэпером.

До сих пор не нравится. Мне 38 лет. Ну куда, ребята? Рэпер в таком возрасте – это как старый чувак надевает бейсболку, молодится и так далее. Выглядит не очень.

А как же Эминем?

Так он так и выглядит (смеется). Нет, я не против Эминема, он отличный МС двухтысячных. Он молодец, но, я считаю, ему надо двигаться дальше.

То есть в 2019-м рэп – дело исключительно тинейджеров?

В куче направлений, которые сейчас есть в рэпе, малолетки делают все очень круто. Зачем мне с ними тягаться? Я могу сделать круто, у меня есть это ощущение, но смотреться это будет как старый чувак в бейсболке.

***

Ты – успешный сонграйтер, чьи треки стали хитами в устах многих исполнителей. В одном из интервью на YouTube я увидел, как тебе было неприятно, когда задали вопрос про песню «Грязные шлюшки». Тебе бывает стыдно за то, что ты написал?

Да, господи, все время стыдно за такие песни. Мне стыдно и за людей, которым это нравится… Порой сядешь, напишешь песню – чувствуешь себя уличным философом с пером в руке, Сергеем Есениным – никто не обращает на нее внимания. Пишешь «яйца тебе в жопу» — и тут реакция: вау, круто, оу! А потом говорят: «Миша Крупин поет про телок». А я, ребята, далеко не только про телок пою, у меня много серьезной лирики, я с этого начинал. А потом случайно написал какое-то говно, которое понравилось людям больше, чем вся моя лирика, и теперь меня ассоциируют с «песнями про смешную еблю».

Поэтому да, за песню «Грязные шлюшки будут наказаны» мне стыдно. У меня есть друзья, которые представляют меня другим людям: «Это Миша, он написал про грязных шлюшек, помнишь?» И я стою, не знаю, как мне провалиться под пол в этот момент. Выглядит как «Это Миша, он обосрался, познакомься».

Это «просто работа» – писать такие песни?

По ситуации, под реальную историю какую-то – да, пишу. У меня все песни «основаны на реальных событиях». Даже под заказ я делаю только песни, связанные с личным опытом, наблюдениями.

Слушать альбом «Журавли» целиком (Deezer, Google Play, Apple Music):