Carbon Media Art Festival: VR в целлофане, парящий куб и виртуальный котик

Журналистка Karabas Live сходила на открытие фестиваля и попыталась понять, про что работы художников медиа-арта

Найти 13-й павильон несложно, даже если вы никогда не видели карту киевского ВДНГ. Из этого помещения на улицу бросает лучи огромный лазер, переливающийся всеми цветами радуги – его видно отовсюду, какой бы слякотной дорогой вы сюда не шли. Именно здесь 1 февраля открылся Carbon Media Art Festival – место, где под одной крышей должны встретиться интерактивные и лазерные инсталляции, VR и электронная музыка.

∗      ∗      ∗    

Медиа-арт – это вид искусства, произведения которого создают и представляют с помощью современных информационно-коммуникационных технологий. 

Пластик и VR

Первый зал павильона №13 стоит в полумраке – стены завешаны черными шторами, свет создают только инсталляции. Здесь высокий потолок, нет отопления и играет «космическая» музыка.

— Дубарь, — говорит белобрысая девушка в зеленом пуховике своей подруге. Подруга угукает, отхлебывая чай из бумажного стаканчика. Они стоят посреди зала, рассматривая одну из инсталляций – под потолком висит большая белая конструкция. Издалека она похожа на круглую простынь, порезанную на части, которые сплелись между собой в витиеватые узоры. На арт-объект транслируется черно-белое кино, рассмотреть которое никак не получается – конструкция, кажется, кружится.

Слева от входа стоит двухметровый экран, по которому транслируется полет голубых звёздочек. Напротив него танцует девушка в черном трико, лосинах и вязаных белых гетрах. Ее напарница в это время перемещается по залу, показывая па, на которые способно ее пластичное тело.

— Скажите, а где в 19:30 будет проходить танцевальный перфоманс Лоры Боровик? — спрашиваю у парня с тоннелями в ушах, который заведует входом на фестиваль.

— Что-что? Танцевальный перфоманс? Ну, я не знаю, — трет шапку он.

Вероятно, грань между реальностью и технологиями для него настолько истончилась, что он забыл о своих прямых обязанностях.

В пару метрах от него стоит большая прямоугольная металлическая конструкция. С неё волнами спадает полиэтиленовая штора, подсвеченная красным цветом. Кажется, такими пользуются те, кто затеял ремонт. Под шторой висят пакеты разных брендов, упаковки от йогуртов и пятилитровые бутыли из-под воды. Среди них стоит парень в VR-очках, в его руках два специальных джойстика.

— Оля, хочешь попробовать? – спрашивает он подругу. Та машет головой – «нет».

Оля с невозмутимым выражением лица наблюдает за тем, что Андрей делает во время сессии на специальном экране (рисует голубые линии светом, плавает в бирюзовом небытие среди пакетов, выдержек из Википедии и каких-то недорисованных частей манекенов). В информационном пространстве, как и в реальности, он окружен пластиком.

Андрей уверяет, что мероприятие ему нравится.

— Само здание, слабое освещение, холод — все это дополняет атмосферу, — говорит он.

— А что именно понравилось в VR? — интересуюсь.

— Пакет BMW. Это самое оно! — Сказал парень и пошел смотреть подвешенный к потолку куб, сделанный из золотых картинных рам.

Я внимательно рассматриваю пакет и пытаюсь понять, почему это — самое оно? Увы, не выходит.

Куб витает над большой тумбой, на которой есть отверстие в виде крестика. К нему можно приложить руку, чтобы поменять изображение на стене – цветные геометрические фигуры растут и перемещаются, откликаясь на движение.

На фестивале много инсталляций, которые реагируют на твое присутствие – например, настенная проекция котика, который хочет играть. Но посетители реагируют на него своеобразно. — Возле котика стоит недовольный мужчина лет сорока и щелкает семечки, раздраженно отодвигая ногой раскиданные провода.

Комната в комнате

Из первого зала немногочисленные посетители потихоньку мигрируют во второй – там продают алкоголь. Возле стойки две подруги решают, чем лучше греться за 100 гривен – одним глинтвейном или двумя бутылками пива.

Большую часть темного пространства занимает огромная винтовая лестница на второй этаж. На ее стены транслируется пестрая видеоинсталляция Vj Yarkus – самая инстабельная часть выставки, судя по количеству включенных камер телефонов на 1м2.

Лестница ведет в маленькую комнатку без окон. Посреди нее стоит японский музыкальный автомат, который постоянно проигрывает одну мелодию. Вместо экрана «меню» у него заставка из светящихся цветных пятиугольников, которые создают цветомузыку.

Зачем тут стоит сломанный автомат – не ясно, но спросить об этом некого, да и далеко не все работы, представленные на фестивале, подписаны. Делаю вывод — стоит он тут для того, чтобы посетитель четко понял — лучше, когда автомат не работает, потому что мелодия с работающего через пять минут вязнет в ушах пережеванной жвачкой.

Вход в шахту

Во времена СССР павильон №13 был выставочным залом с искусственной шахтой, где демонстрировали достижения угольной промышленности.

Сейчас сама шахта закрыта, но несколько подземных комнат, как и весь павильон, используются объединением художников Carbon. Добраться туда трудно – без включенного фонарика не обойтись, иначе можно свалиться и покатиться кубарем по круговому коридору.

В первой комнате стоит два светящихся столбика, между которыми натянуты красные нити лазера. Когда задеваешь их рукой, на стене напротив появляется видео с разноцветными брызгами. Одна струна – один цвет.

Следующая комната похожа на уличную чайную для хиппи – тут продают пуэр, ройбуш и те гуань инь, на столиках из паллет хаотично стоят свечи-таблетки, на баре – калебасы для мате. Пахнет аромапалочками, на стенах просматриваются старые граффити с персонажами из Fallout’а (компьютерная игра родом из 1997 года, — ред.).

За кафе – коридор, заканчивающийся диджейской установкой. По планам организаторов, с 21:00 диджеи должны играть тут электронщину, а пока две девушки резвятся у пульта, включив «Прекрасное далеко». Песню из советского детства моей мамы. Я узнаю, что этажом выше есть кинозал. Иду туда.

Одна из дверей второго зала ведет в небольшое пространство с высокими потолками, оборудованное под кинотеатр. Справа на одну стену транслируют видео разных танцевальных перфомансов, на другую – то, что в тот момент видит девушка, которая стоит в VR-очках. Мне так и не удалось посмотреть.

На длинных лавках пожилая пара ужинает бутербродами и пьет чай из термоса.

Елена Николаевна – архитектор, пришла посмотреть фестиваль с мужем. Интересуюсь, что ей понравилось на фестивале.

— Мне нравится не что-то конкретное, а сам поиск, эксперимент. Видно, ребята что-то ищут, движуют здесь. Это самое главное, — она делает глоток чая.

А я понимаю, что дико замерзла. Трудно врубаться в творческие месседжи, когда от холода не чувствуешь пальцев на ногах.

ї

Если целью современного вида искусства — медиа-арта — является отображение нынешней реальности с помощью технологий, то организаторам фестиваля, безусловно, это удалось. В павильоне, как и в жизни, ничего не понятно, ты мыкаешься от арта к арту за поиском какого-то смысла и ничего не находишь.

В цифровом мире одиноко, вокруг беспорядок, а подсказать, что происходит некому — кураторы жизни, наверное, ушли греться в лучшие места.

Примерно такие мысли вертятся в голове, когда выхожу из 13-го павильона. Я вижу двух подруг, которые снимают на видео, как уличный лазер меняет цвет.

Одна, в белом пуховике оверсайз, переминается с ноги на ногу и вдруг делает неожиданный вывод: «Добре, що сьогодні раптом зробили безкоштовний вхід».

Ее подруга в такой же модели пуховике, только черном, кивает, подписывая сториз в инстаграм: «Фестиваль Сarbon – ніочьом».

Фото предоставлены организаторами
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: 

Лето в феврале. Почему стоит идти в ботсад зимой?