PINS: «Если в музыке нет содержания, она отправляется в черную дыру»

Басист украинской альт-метал-команды Алексей Носенко – о разуме и чувствах в металлической музыке и о правильном пути в искусстве

Художникам альтернативных росписей по металлу, группе PINS в ноябре 2017 года исполняется восемнадцать лет. За это время они не раз меняли подход к звучанию, что демонстрируют два их альбома — «Мандрівник» (2008) и «Марафон» (2015). Сейчас экспериментаторы из Кременчуга, работающие с музыкой как с чистым искусством, играют редко и по особым случаям. И не потому что не востребованы — их концерты собирают толпы фэнов.

О причинах нынешнего затворничества, общем состоянии культуры в стране, перфекционизме и музыке как спасительном круге журналист Саша Пролетарский расспросил басиста команды Алексея Носенко. Последний – как выяснилось — давно ждал возможности высказаться.

Леша, Pins давно разменял второй десяток, но все также находится в разобранном состоянии. Что с этим делать?

Привет, Саша! Давно ждал момента, когда мы с тобой пообщаемся в формате интервью. И теперь очень рад, что он настал.

Возможно, со стороны так кажется, что состояние Pins разобранное. Мне, как непосредственному участнику, изнутри данное состояние больше напоминает созерцание. То есть, если отвечать на твой вопрос буквально, то ответ будет звучать – «созерцать». Пожалуй, это состояние характеризует в полной мере всё творчество группы. И вряд ли PINS отойдет от этого состояния, скорее — в данный момент еще глубже туда входит.

Ваши редкие выступления проходят лишь под грифом фестивалей и презентаций. Не хочется просто на страх и риск откатать тур? или вы уже наелись этим ранее?

После выхода «Марафона» мы связывались со многими организаторами и клубами по всей стране, но в ответ услышали либо «нет», либо «мы не согласны на ваши условия», либо «мы не сможем выполнить технический райдер» и т.д. В общем, ситуация привычна, и эти люди также являются заложниками общего состояния культуры в стране. PINS не позволяли себе играть «Марафон» в тесных прокуренных пабах, на убогих площадках и т.д. Здесь идет речь не об удовлетворении собственного эго, а о слушателе и нашей чистоте связи с ним.

Одним словом, мы ограничились только презентацией альбома в Киеве, которую организовал Влад Ляшенко и его лейбл ІншаМузика. В прошлом году у нас было 4 концерта, один из которых благотворительный, еще два – на фестивалях «Бандерштат» и «ІншаМузика Фест». Виталий (брат Алексея и вокалист PINS. – авт.) уже полтора года живет и работает в Иордании, и прилетал на все концерты.

В этом году был интерес со стороны фестиваля «Тарас Бульба». Но потом поступил отказ, хотя мы были согласны на минимальные условия, тем более, что для PINS этот фестиваль много чего сделал. Вообще удивительно видеть на фесте большую часть лайн-апа, которая к истории фестиваля не имеет никакого отношения. Понимаю, что все так или иначе сейчас замешано на деньгах. При этом я не перестану любить этот фест, и, наверное, к лучшему, что в моей памяти он останется фестивалем образца 2005-2007-х.

В вашей музыке много смешений, она эклектична, не кажется ли тебе, что такая неритмичная страна, как Украина, еще не доросла до нее?

Наверное, я соглашусь с тобой. Но это не останавливает нас, и Pins продолжают гнуть свою линию. Тем более что существование такой группы отлично дополняет и украшает общую музыкальную картину Украины. Но, возможно, мы еще не усовершенствовали форму и содержание не доходит слушателю в нужном виде.

Мы все гребем в одном ковчеге. И если будем помогать, вдохновлять и поддерживать друг друга, этот ковчег будет быстрее плыть в нужном направлении

У вас разница между альбомами в семь лет, причем они концептуально очень разнятся. Как вы понимаете, что пора что-то выпускать?

Не сказал бы, что они концептуально отличаются, скорее второй – продолжение и развитие первого. Между ними есть связи, и если углубляться, то линия продолжения есть даже в названиях альбомов. «Марафон» получился более глубоким и по форме, и по содержанию. Уверен, что этот альбом мы и сами начали понимать только после того, как его услышали со стороны. По крайней мере, у меня именно так и было. Но, к стати, «Мандрівник» тоже еще актуален. Я наблюдаю в соцсетях и на других ресурсах, что ко многим песням интерес есть.

PINS не опираются на ум, чтобы понять — скорее руководствуются чувством. Вообще для меня Pins – это искусство в чистом виде. А искусство – это набор знаков и символов, что в результате дает содержание. Также в любом искусстве есть период информации и период паузы на обработку этой информации. Сейчас мы собираем информацию, обрабатываем, но сказать, когда будет следующий альбом, и будет ли он вообще, мы не можем. Если высшие cилы дадут нам магический знак, постараемся его распознать и донести слушателю все в лучшей форме. Если не дадут – значит, мы это не заслужили.

Вы все повседневно занимаетесь, судя по всему, совсем не музыкой. Хочется ли все бросить и заниматься только ею одной?

Раньше было такое желание. Сейчас музыка для меня то, что можно сравнить с чистым преданным служением. Ты занимаешься ею не ради удовлетворения собственного эго, ты это делаешь бескорыстно. Плюс другие направления жизнедеятельности тоже требуют отдачи, т.к. они в частности тоже являются определенным служением. Вообще, музыка – это всего лишь часть пути и не стоит привязываться ни к чему, все равно мы все это оставим здесь.

Ты оформляешь ваши альбомы своими картинами, в частности, таким был «Марафон». Расскажи о своих работах – чем они являются для тебя?

Вообще считаю этот момент Божьей милостью. Как говорится, все случайности не случайны. Один мой близкий друг, я бы даже сказал, в некоторых вопросах духовный наставник, дал мне масляные краски, кисти, мастихины, холст и сказал – «Давай пробуй!». Так все поехало. Мои работы – это мои дети. У каждой свой характер, свой цвет глаз, волос, кожи и своя карма. И как ни странно, я к ним тоже стараюсь не привязываться, ведь мое дело – только как можно точно передать информацию, как можно точно подобрать знаки, символы, цвет, форму и т.д. Я всего лишь передатчик.

Оформлять альбом начал, когда уже у нас на руках был премастер-вариант. Мы чувствовали, что альбом должен материализоваться не просто как диск с красивой картинкой. Это должно было быть концептуально, одним словом, быть тем, что в результате можно назвать арт-объектом. В момент рождения названия альбома я четко представлял, какой должна быть обложка. Гоняя альбом в наушниках по кругу, решился попробовать реализовать. Как видишь — получилось.

Звук вам делает Сережа Любинский, более известный как КNOB, это как-то влияет на ваш подход? Вы кого-то видите еще на сведении ваших альбомов?

Естественно, влияет. Любое сотрудничество влияет и на подход к делу, и на общий результат. Я очень рад, что с Кнобом у нас получается сотрудничать.

Не скажу, что это проходит гладко и легко, ведь в коллективном деле ты всегда идешь на компромисс, а иногда просто вынужден отстоять какие-то принципы и идеи. Серый во многом подсказывает – и по аранжировкам, и где-то даже по гармонии, где-то по настроению. В общем, собрать всё в кучу, посмотреть на это со стороны, убрать лишнее, добавить этому нужных оттенков – это нелегкий труд и большая ответственность. Knob с этим справляется. Да, изначально мы заказчики звука, общего расположения, обговариваем, как и насколько близко/далеко должны звучать те или иные инструменты, насколько компрессировано или открыто и т.д. Но все-таки последний штрих всегда практически за ним. Однажды он мне сказал, что Pins нужно сводить как рок-группу. Не металл, не нью-метал, не альтернативу, а именно рок. Окей, нам подходит.

Видим ли кого-то еще? Время покажет. А мы, надеюсь, увидим. Я бы, например, с удовольствием посотрудничал еще с Сашей Крамером. У меня был опыт работы с ним с ПНД. Мне понравилось. Интересный подход и достаточно гибкий. Плюс он вникает больше не в форму, а в содержание.

Чем быстрее мы наполним нашу музыкальную индустрию смыслом, тем меньше придется выгребать будущим поколениям

Кого считаете сейчас вашими соратниками по сцене, с кем не стыдно быть заодно?

За всех пацанов не скажу, могу только за себя. Честно, вообще ни с кем не стыдно. Соратников из конца 90-х — начала 2000-х мало осталось. Вообще я считаю всех соратниками. Мы все гребем в одном ковчеге. И если будем помогать, вдохновлять и поддерживать друг друга, этот ковчег будет быстрее плыть в нужном направлении.

Твое личное отношение к тому, что происходит в музыкальной индустрии Украины в последние годы? Чувствуешь ли ты какой-то оглашаемый тут и там подъем?

Ну ты же понимаешь и знаешь, насколько мы отстали в культурном развитии. Для того чтобы все было на том уровне, который ты и я себе представляем, должно родиться и умереть еще несколько поколений. На нас только ответственность за то, сколько поколений мы заранее похороним своими действиями сейчас. Теперь даже у нас никого не удивишь умением качественно играть на музыкальных инструментах. Вопрос только в содержании этой игры. Чем быстрее мы наполним нашу музыкальную индустрию смыслом, тем меньше придется выгребать будущим поколениям.

Подъем однозначно есть. Все же поток энергии не остановился и продолжает бодро материализовываться. Единственное, что фаст-фуда гораздо больше стало. Но, наверное, неискушенный слушатель соответственно неискушенно и питается. В общем, возвращаюсь к началу ответа – культурный уровень общества. Этим должны заниматься элиты, авторитеты. Они пока что занимаются нарезанием бабла, готовя музыкальные фаст-фуды. Так что в разрезе скоропортящейся музыки у нас есть существенный подъем, а если зреть дальше — пока что туго. Но зерна есть, главное, чтобы не засохли, не перегорели, не сгнили в этом месиве.

Расскажи про твое участие в ПНД, что это для тебя?

Ты знаешь, я тут недавно вспоминал, что в 2005 году я только мечтал познакомиться с Василием Прозоровым. А потом поймал себя на мысли, что я вот сижу рядом с ним на квартире, и мы готовим вместе еду, а вечером у нас концерт в Кривом Роге, а завтра утренний автобус и концерт в Днепре. Для меня это прекрасно.

После нашего знакомства внутри было чувство, что Василий все-таки не такой человек на самом деле, как всем кажется. Прошло время, он вернулся, и вернулся таким, каким даже я себе его не представлял. В общем, он пригласил помочь, и я не смог ему отказать.

Да, поначалу было сложно, ведь я никогда не играл на акустическом, еще и безладовом басу, раньше. Новые Васины песни подбрасывали дровишек в огонек. Короче говоря, для меня ПНД – это истинное проявление любви.

Если музыка не спасает создателя и слушателя, то какова ее функция?

Если музыка не спасает создателя и слушателя, то спасение находится не в музыке.

Музыка была, есть и будет. Мы только можем наполнить ее содержанием или отсутствием содержания. В любом случае это универсальный метод передачи информации. Если в музыке отсутствует содержание, такая музыка отправляется в черную дыру, или проще – в корзину компьютера. А музыка, наполненная смысла и любви, передается из поколения в поколения – устно, на пластинках, в нотных записях, на переписанных кассетах, бобинах, дисках, и т.д.

Фото: Саша Пролетарский