Аркадий Овруцкий: «Когда не хватает слов, есть джаз»

Украинский джазмен и продюсер, проживающий в Нью-Йорке, рассказал Karabas Live, зачем он продолжает устраивать концерты и выступать на Родине

Аркадий Овруцкий – один из самых необычных персонажей украинской джазовой сцены. Успешный импресарио с более чем 30-летним стажем работы, он на протяжении последних 12 лет руководит агентством «Международный джазовый абонемент». Именно под этим брендом в Украине в разное время выступили Кевин Махогани, Ларри Уиллис, Грегори Портер, Кертис Фуллер, Бугге Вессельтофт и многие другие.

Но Овруцкий не сторонний наблюдатель-организатор. Он и сам выходит на сцену на концертах своего агентства, каждый раз напоминая аудитории, что он, прежде всего, музыкант.

Именно исполнительские качества позволили Аркадию после многолетних ангажементов в разных странах, в конце концов, осесть в Нью-Йорке и стать неотъемлемой частью местной сцены. Его прошлогодний альбом «Intersection» записан с топовыми американскими и бразильскими музыкантами. Диск получил положительные рецензии в ведущих американских джазовых изданиях. При этом Овруцкий не устает вновь и вновь возвращаться в Украину, куда его влечет отнюдь не голый бизнес.

Беседовать с Аркадием непросто, но увлекательно. Его не упрекнешь в избытке красноречия. Многие свои мысли он изящно прячет под острыми афоризмами, порой отвечает многозначительными намеками. И все это заправляет заразительным смехом, превращая диалог то в легкий троллинг журналиста, то в милое позерство знатока-инсайдера. Иногда он становится серьезным и даже жестким. Это дополняет цельную картину его образа и позволяет сделать вывод о том, благодаря каким качествам ему удалось добиться успеха, недостижимого пока что для других украинских музыкантов.

Вместе с главным редактором Karabas Live Игорем Панасовым мы покидали лобби киевского отеля «Турист» удовлетворенные разговором, хоть и немного озадаченные его ходом и содержанием.

Бытует мнение, что джаз в Украине сейчас стал более популярен и востребован, чем раньше. Вы с этим согласны?

(Пауза, лукаво улыбается) Ну, давайте так. Я коренной киевлянин, хоть и очень давно уехал отсюда. Я знаю Киев и киевскую публику. Я знаю людей, которые ходят на джазовые и околоджазовые концерты. Вот что мы называем джазом?

Допустим то, что считает джазом Уинтон Марсалис.

В Киеве джазом называют совершенно другое.

То, что звучит в арт-клубе Closer.

Я в Closer был один раз, и скажу вам честно – джаза там нет. За исключением случаев, когда Амброуз приезжает (Ambrose Akinmusire, один из лучших джазовых трубачей современности. Выступал в Closer дважды – ред.). Тогда – да. А так это вообще неджазовая точка.

Есть еще Caribbean Club.

Это тоже вопрос, звучит ли там джаз. Потому что Caribbean – место интересное. Особенно после 23.00 (смеется).

То есть, к разговорам о росте популярности джаза в Украине вы относитесь скептически?

Ну, конечно! Здесь нет той джазовой индустрии, которая есть в Америке.

Тогда зачем вы столько лет занимаетесь промоутерской деятельностью в Украине?

Мой папа очень хотел, чтобы у меня здесь были концерты. Вот почему я все это запустил в начале 2000-х. А когда уже начал, то бросать было неправильно.

А вы не считаете, что украинская публика изменилась, если сравнивать 90-е, начало 2000-х и сейчас?

Вы знаете, я на самом деле не вижу никаких изменений за последние 25 лет. Все, как было, так и есть. Только вещи по-другому называются. А суть та же.

Я бы не хотел, чтобы у нас с джазом было так, как в Польше. Там ситуация еще хуже, чем в Украине

Что для вас значит ваша промоутерская деятельность? Это ведь не бизнес, верно?

Ну, это тип творчества, что ли. И это не промоутерская деятельность, а, скорее, продюсерская. Промоутерство – это когда ты берешь чужое и пытаешься на этом заработать. А продюсирование – это когда ты пытаешься создать что-то новое из ничего. И если мы говорим о продюсировании, то нужно понимать, что если мы хотим достичь каких-то творческих высот — это одно, а если финансовых – другое. Я постоянно учусь. Любой человек – неважно, сколько у него опыта – должен учиться. И не имеет значения, у старых или молодых.

Чему вас научила ситуация с прекрасным музыкантом Майклом Дизом, который в ноябре 2015 года не собрал даже ползала киевской консерватории?

Я сознательно пошел на это. Опять же, я не просто привожу артиста, но и ставлю цель сделать с ним что-то вместе. Деннис Аду (известный украинский джазовый трубач – ред.) очень давно хотел осуществить этот проект. И я рад, что они познакомились. Недавно они снова вместе выступили в Closer. Это отлично! Я только рад, если мои начинания находят продолжение. Но это изначально был творческий проект. Майкл – некоммерческий артист.

Вы несколько раз привозили в Украину Грегори Портера, причем в то время его здесь вообще никто не знал.

А вот это для меня удивительно. Ведь Грегори изначально был суперзвездой. И все говорили, что он будущее джаза. Мы с ним работали по всему миру, у нас был проект Harlem Jazz. Но почему-то в Украине его не признали. А сейчас он 4-кратный обладатель «Грэмми». Поэтому когда меня спрашивают, кто сейчас самый хороший музыкант, я отвечаю – тот, которого вы не знаете (смеется).

А вы с Портером по-прежнему общаетесь?

Да, мы с ним друзья, у нас прекрасные отношения. Просто каждый занимается своими делами. Если нам нужно будет выступить вместе, то, может быть, как-нибудь… (улыбается). Но пока у меня другие планы, свои проекты. В любом случае, я очень рад, что он выступит на Alfa Jazz Fest в этом году.

Проекты с некоторыми артистами вы показываете в Киеве по несколько раз. С чем это связано?

С Алланом Харрисом у меня свои отношения. У него здесь есть своя публика, его любят. Он и его менеджер очень заинтересованы в том, чтобы приезжать сюда каждый год. То же самое с Джонни О’Нилом. Я знаю, что у него здесь куча поклонников. Он уникальный человек. Я бы назвал его душой джаза. Он начинал с Артом Блейки – это была его первая работа после переезда из Детройта в Нью-Йорк. Он свингует так, как не свингует никто. Вот это – джаз! Если в музыке нет свинга, то, как угодно ее называйте, но это не джаз.

Ожидаете ли Вы, что джаз в Украине обретет хотя бы такой же статус, как, скажем, в Польше?  

Я бы не хотел, чтобы у нас было так, как в Польше. Там ситуация еще хуже, чем здесь.

Да ну? Альбомы польских джазовых музыкантов еще недавно продавались сотнями тысяч экземпляров.

Ой, да я прекрасно знаю, где и как они работают. У меня куча знакомых в Польше. Ничего там не происходит! Платят копейки. Джазовые клубы лежат. Есть полтора фестиваля. Все музыканты сидят в Германии и ездят не понятно где. Я считаю, что у нас даже больше перспектив.

Серьезно?

Да. У нас публика лучше. У нашего народа больше энтузиазма. У нас больше возможностей. Причем всегда так было.

Тогда почему эти возможности не реализовываются?

По многим причинам. Люди не знают, как. Это касается не только музыкантов, но и организаторов. Вот смотрите, в «Международном джазовом абонементе» задействовано человек десять. Некоторые из них учатся, а некоторые… Они просто инертны. А преодолеть инерцию – самое сложное. Пытаешься человеку что-то объяснить, рассказать. А он в плену каких-то своих вещей. Это как на тренировке. Тренер говорит: «Давай! Давай!» А он не дает… Вот, примерно так.

Тогда зачем такой человек на вас работает?

Он любит это дело. И он порядочный человек, энтузиаст. Самое главное, чтобы человек хотел. Если он хочет, то научить его, в принципе, можно. Сложно, но можно (смеется).

Игорь: Вы говорите, что за 25 лет в Украине ничего не поменялось. А что на ваш взгляд надо кардинально поменять в нас, украинцах?

Вот это очень хороший вопрос (длинная пауза). Я вам скажу коротко: пуп – он маленький, а Земля – большая. Таков мой ответ (смеются все).

Давайте поговорим о наших музыкантах. В одном интервью вы сказали, что проблема востребованности украинских музыкантов за границей состоит даже не в отсутствии каких-то музыкальных навыков, а в недостатке элементарной культуры.

Я понял вопрос. Ответ смотрите выше (смеется).

А кто из наших музыкантов смог бы быть востребован в Америке?

Деннис Аду. Но ему нужно говорить, что делать. И ему нужен грамотный менеджер. Потому что то, что он делает, он делает не совсем правильно. Что именно? Без комментариев.

Кто еще?

Есть несколько талантливых вокалисток. Например, Оля Лукачева. Но если бы ей говорили, что нужно делать, и, если бы она кого-то слушала, результат был бы лучше.

Паша Галицкий.

Паша – хороший барабанщик, лучший в Украине. Но если бы он пил больше кофе по утрам, был бы еще лучше.

Что скажете про Ефима Чупахина из Acoustic Quartet? Вы с ним в Америке пересекаетесь?

Да, конечно. Фима – молодец. Он очень умный. Я думаю, через несколько лет он абсорбируется в эту непростую тусовку. Ведь чтобы в Нью-Йорке стать своим, надо очень много соломы съесть. Но Фима идет правильным путем.

На его концертах у меня регулярно возникало ощущение, что его порой слишком много.

Его много в жизни. Когда он начинает разговаривать, он заполняет собой все пространство. Но он постепенно учится. Его становится меньше, и это радует. Я видел его позавчера. Он уже… приближается к этическим нормам (смеется).

Украина – моя родина. Я ее люблю. Но я не кричу об этом на каждом перекрестке. Я – doer, а не speaker

Вы живете между Америкой и Украиной.

Не только. Я, на самом деле, глобалист. Я считаю, что музыкант – интернациональное призвание. Неважно, откуда ты родом. Музыкантская братия – она едина во всем мире.

В Украину вы приезжаете реализовывать свои очередные творческие замыслы?

Украина – моя родина. Я ее люблю. Но я не кричу об этом на каждом перекрестке. Я – doer, а не speaker. Я не люблю громких заявлений. Просто тихо, спокойно делаю свое дело. И все.

Вопрос на немузыкальную тематику. У вас много друзей в России и много воспоминаний с нею связанных (в 90-е годы Аркадий продолжительное время жил и работал в РФ – ред.). Нынешняя ситуация в отношениях Украины с Россией – она вам сильно болит?

Понимаете, я уехал из России задолго до того, как это все случилось. Но я очень хорошо знаю россиян. И о России знаю намного больше других. Меня там многое не устраивало еще тогда, когда я там работал. Но мои претензии к ним – они больше социального характера. Не хочу углубляться. Скажу так: у меня там осталось много друзей. И по-человечески я с ними общаюсь нормально. Но я никогда не говорю с ними о политике.

А они с вами?

Пытаются. Но здесь я могу быть очень груб. Когда люди начинают говорить со мной о политике, я их просто посылаю. Вот так. Я слишком многое знаю и понимаю, чтобы об этом говорить.

Давайте поговорим о вашей музыке. Мне очень понравился ваш последний альбом «Intersection».

Это уже вчерашний день. Я начал записывать его еще в 2013 году и выпустил только для того, чтобы закончить проект. К тому же, я бы сейчас там многое сделал иначе. У меня уже новый диск на подходе. Деталей не раскрою. Скажу только, что продюсирует альбом Рон Картер.

Ого…

Я продолжаю учиться. Очень критически отношусь ко всему, что делаю. В этом году очень много планов – исполнительских и продюсерских. Жаль, что в сутках только 24 часа.  Я реально сейчас думаю на несколько лет вперед.

Игорь: На сегодня музыкальная культура, порожденная афроамериканской традицией, плотно пропитала американский маскульт. При этом тема угнетения афроамериканцев не утихает.

(Жестко, почти перебивая) Да никто там никого уже давно не угнетает. Но спекулировать на этом любят все.

Игорь: Как на языковом вопросе в Украине?

(Еще жестче и эмоциональнее) То же самое. Пока эту тему не поднимали, все говорили хорошо по-русски и по-украински. Сейчас же люди – особенно дети – не знают ни украинского, ни русского. Не могут ни писать, ни читать. Вот если бы они изучали два языка, было бы намного лучше. Потому что сейчас они делают такие ошибки – капец просто! Введите три языка — еще английский обязательный. Здесь же по-английски никто не говорит! Вот это меня убивает.

Игорь: На концертах тинейджеры и студенты сейчас уже хором поют по-английски.

Ну, о чем вы говорите! Не знают здесь английского вообще! Любой, кто приезжает из Украины в Нью-Йорк, не умеет говорить. Единицы, которые в английскую школу ходили и которых родители как-то подталкивали. А так… Введите обязательный английский, если не хотите русский. Но только учите его! Так нет же этого.

Игорь: На ваш взгляд, как отразится приход Трампа на судьбе джаза в Америке?

Все сейчас ждут, что будет дальше. Это касается и джаза, и обычной жизни.

Игорь: Предельно глобальный вопрос. Какова миссия джазовой музыки как феномена?

(Долго размышляет) Это средство единения людей во всем мире. Средство общения. Когда не хватает слов, есть джаз.

Фото: Вадим Медведь (Нью-Йорк)

Ближайшие концерты из цикла «Международный джазовый абонемент»:

Алан Харрис (вокал, США) — Киев, 14 февраля, Sentrum

Ark Ovrutski Quintet feat. Benny Benack III (вокал, США) — Киев, 24 февраля, Bel Etage