Нателла Крапивина: «Если в Украину приедут артисты из «черного списка», залы будут забиты»

Продюсер LOBODA – о силе мелодии, «Евровидении», Жене Галиче, Джамале и о том, что такое украинский прорыв

8 марта в киевском Дворце спорта будет тесновато. Сольный концерт LOBODA, все билеты проданы. Шоу, которое станет для певицы очередной вехой, обозначит масштаб ее популярности. Команда LOBODA готовится к концерту как к последнему в жизни – звук и свет везут из Европы.

Какая певица на сегодня в Украине №1 по популярности – вопрос риторический. Последние года три  LOBODA работала эффективно и безукоризненно. Песня за песней ложились в одну и ту же хитовую воронку: «Пора домой», «Твои глаза», «К черту любовь» звучали на каждом углу, собирали с помощью клипов аудиторию в десятки миллионов в сети. Декабрьская премия M1 Music Awards подчеркнула эти показатели.

Успехи LOBODA – во многом заслуга продюсера певицы Нателлы Крапивиной. На сегодня она вместе со Светланой Лободой работает в тандеме – влияет на репертуар, снимает клипы, продумывает стратегию продвижения проекта.

Накануне шоу во Дворце спорта мы говорили с Нателлой обо всем, что хоть каким-то боком связано с LOBODA, а также с тем, что предшествовало приходу Крапивиной в проект в 2010 году. Почти два часа продюсер отвечала четкой поставленной речью, прямо глядя в глаза и быстро подбирая слова даже тогда, когда вопросы были не из приятных.

Ваши спичи на церемониях M1 Music Awards 2016 и Yuna 2015 – очень эмоциональные жесты. У вас такой характер по жизни или вас просто заводит ситуация появления перед большой аудиторией?

У меня такой характер. Наверно, поэтому меня многие не любят. Я с детства привыкла говорить правду. У меня из-за этого нередко возникали конфликты, в том числе с отцом – человеком сильным и властным. На Кавказе не принято возражать мужчине, и дочь должна быть послушной, покладистой, рожать и воспитывать детей. Этим ее функции, в общем-то, ограничиваются. Я с детства понимала, что не хочу этого и не согласна на такое. Я никогда в жизни не играю, еще и Овен по знаку зодиака. Я прямая как шпала, как говорят мои друзья. Если меня что-то возмущает, говорю об этом.

И что вас возмущает?

Смотрите. Как бы мы ни хотели чего-то другого, но это факт – украинский шоу-бизнес формировался на осколках советской эстрады. Мы можем открещиваться от этого, говорить, что мы европейцы, но давайте смотреть правде в глаза – во всех ключевых проявлениях жизни в Украине мы остаемся в эпохе «после СССР». И у нас по этому поводу большой комплекс неполноценности. В музыкальной индустрии он проявляется, в частности, в том, что мы стараемся недодать тем артистам, которые ярче, эффектнее, успешнее и понятнее других.

Стремление поддерживать в первую очередь ущербных, странных, трагедийных героев – это, я считаю, тоже проявление этого комплекса. Показательна недавняя история с Катей Chilly и ее выступлением на «Голосе країни». Как будто ее впервые услышали! Что случилось? Она что, сильно изменилась? Она всегда так пела и ни на кого не была похожа. Я ее помню с юношеских лет, и уже тогда этот голос дробил сердце в песок. Но поговорят сейчас о Кате, и забудут опять. И это окажется просто медийной вспышкой, не более.

И с премиями та же история. Национальная премия Yuna из года в год раздает статуэтки, руководствуясь собственными вкусовыми предпочтениями. Да, можно и нужно поддерживать молодых, андеграундных артистов, но если мы говорим о мейнстриме, то что касается 2016 года, тут акценты были расставлены очень четко. Семь лет назад, когда мы только начинали с LOBODA, она не могла претендовать на звание лучшей артистки или певицы, и это было честно. И я никогда никого ни о чем не просила. Мы делали свое дело, и я знала, что бешеный потенциал Светланы приведет ее на вершину. Я говорила Свете: «Настанет время, сами придут и сами все дадут».

Вы не просили, а пахали?

Мы работали по 24 часа в сутки. Работали так, чтобы и не прогнуться под формат, но при этом сделать материал понятный, модный и ни на что непохожий. Я не верю в писульки в стол. Если ты такой особенный и тебе не нужна слава, то не нужно и пытаться стать известным, навязывая свое видение. Пой для друзей, пой во дворе. Мы все являемся частью алгоритма, и игнорировать его суть бессмысленно.

К M1 Music Awards у вас, наверно, меньше претензий, чем к Yuna? Ведь там как раз признали успехи LOBODA в 2016 году.

Победа Светы в номинации «Певица года» абсолютно заслуженна. Пусть бросят в меня камень те, кто не согласен с этим. Пять лет человек выдает хиты и делает по два тура в год. До середины июня у меня нет ни одной свободной концертной даты. Дворец спорта раскупили за месяц с момента выхода в продажу. Это более 9000 человек. Я этим очень горжусь и знаю, что все, что происходит сегодня, абсолютно закономерно.

Через две недели у нас выходит новый альбом. Мы чуть не сгорели, пока его писали. У Светы очень высокие требования к тому, кто с ней работает. Материал в нем настолько разнообразный, что один саундпродюсер не мог бы справиться, занималась целая компания профессионалов. Это очень усложняет процесс, зато когда ты надеваешь наушники и включаешь альбом, у тебя нет ощущения, что это десять песен на одну мелодию. Как это выглядит у многих наших молодых поп-артистов.

Когда Джамала поет, я покрываюсь теми самыми мурашками. Она своим голосом и движением делает что-то такое, что тебя уносит

Для того чтобы сделать хорошую песню, надо по-настоящему вдохновиться. У нас в стране немало талантливых авторов, но от демо-версии до того, что услышат люди на радио и в альбоме, проходит целая жизнь и буквально льется кровь. У нас очень разные песни, разные истории и судьбы. И спеты они как будто разными женщинами.

Возвращаясь к прошлому году. Я не буду бросать в вас камни, но вы согласитесь, что 2016-й в плане масштабов влияния на украинского слушателя был годом не только LOBODA, но и Джамалы?

Стопроцентно. Я не заангажированный человек. Для меня LOBODA — самая важная часть жизни, но не единственная. У меня есть телепроекты, в этом году я запускаю два кинопроекта… Я не зациклена на своем артисте и трезво оцениваю ситуацию. Так вот, если бы я относилась к «Евровидению» как к чему-то серьезному в карьере артиста, я бы поставила Джамалу на первое место. Мы сейчас не говорим о том, насколько Джамала харизматичная артистка и талантливая певица…

Это для вас очевидно?

Абсолютно. Это даже не обсуждается. Когда она поет, я покрываюсь теми самыми мурашками. Для меня это единственный показатель таланта исполнителя. Как только я услышала Джамалу в первом полуфинале «Евровидения 2016», я сразу сказала, что это победа. Ты можешь вообще не понимать, о чем там поется. Она своим голосом и движением делает что-то такое, что тебя уносит. Это самое важное.

Но если говорить безотносительно «Евровидения», и не разбирать артиста на голос, слух, фигуру, умение двигаться, а рассматривать его как концентрацию энергии на космическом уровне, его устремленность в будущее, его умение работать с самой разной аудиторией, то здесь в моем представлении на сегодня у LOBODA нет конкурентов.

Когда мы начинали работать со Светой, мне говорили, что это больше клубный артист. Моей задачей было доказать всем, что это глубокое заблуждение и эта артистка способна собирать самые большие площадки, и не только в нашей стране… И сегодня все знают, что на Лободу билеты улетают в первые недели в любом городе, и уже далеко не в каждом городе залы способны вместить всех желающих попасть на ее концерт. И девять тысяч человек, которые придут 8 марта во Дворец спорта, будут наглядным доказательством этого. И аудитория, я уверена, там будет самая разная. Потому что песню «Твои глаза» любят и дети, и взрослые женщины.

У Светланы впервые получилась такая песня для всех возрастов?

Да. И это стало для нас заделом на будущее. Мы хотим делать песни менее провокационные, менее острые. Чтобы это слушали и наши мамы, и дочери. Если ты не убежденный альтернативщик, то твоя музыка должна быть светлой и понятной. А если ты рок-музыкант, то ни в коем случае не должен становиться частью конъюнктуры. Я сама пришла в поп-музыку из рок-н-ролла и долго не могла принять шаблонность поп-жанра. Сегодня я уже могу сложить любую песню и сказать, какой у нее должен быть куплет и припев, чтобы она стопроцентно понравилась людям.

В каждой нашей песне мы со Светой многое переделываем. Часто просим самих авторов изменить либо мелодию, либо доработать текст. Авторы, кстати, никогда не обижаются на это. Песня «К черту любовь», например, изначально называлась «Голодный раненый волк». Вот до такой степени переделываем (улыбается). На сегодня я знаю, что гарантированно продается. Поп-музыка – это жанр, в котором нужно быть все время на чеку и не терять связь с тем, что называется тенденцией.

В чем заключался ваш рок-н-ролл до начала работы с LOBODA?

Это была моя любимая музыка. С самого детства. Когда мне было десять лет, я уехала в Америку. Там мы слушали Rolling Stones, Цоя, «Наутилус Помпилиус». То, что пел Вячеслав Бутусов, во многом сформировало мои вкусы и последующий интерес к «Сплину», Диане Арбениной, Земфире. Еще я знала наизусть все песни Жанны Агузаровой. До 14 лет я слушала только рок-н-ролл. И только потом – Майкла Джексона, Уитни Хьюстон… Но это было не так важно. Для меня музыка всегда начиналась со слов песен, это был приоритет. Я вообще люблю поэзию.

Когда мне было 27 лет, мы познакомились со Светой, и вскоре я услышала ее песню «Революция». Тогда во мне что-то щелкнуло. Я сразу разглядела в ней бешеный потенциал и энергию, и поняла – это не шаблонный поп-артист, и мне было бы интересно поработать с ней. И я не ошиблась. За семь лет, проведенных со Светой на гастролях, я не помню, чтобы мне было скучно на ее выступлении.

Тогда, семь лет назад, вы увидели в ней энергию, которая просто не была еще реализована?

Да, она была спрятана за несоответствующей масштабу ее личности оберткой. Знаете, как я это осознала? Мы с ней, когда познакомились, общались в компаниях. И, представьте себе, я после этих встреч не могла ее вспомнить. Передо мной вставал образ из ее клипов. Это вводило меня в когнитивный диссонанс, я не понимала, где тут проблема и как человек может быть настолько не похожим на себя. Я поняла, что она идет за людьми, которые ведут ее в этом направлении. И что если я смогу вести ее в другом направлении, это будет совершенно другой артист.

Сложно было добиться ее доверия?

Нет. Она родила ребенка, и в ней произошел перелом автоматически. Ей уже не хотелось делать то, что она делала до этого. Ей захотелось других песен, других клипов. Не буду скромничать, новый образ Светы – это моя заслуга. Я хотела, чтобы она стала характерной героиней. Это ее сильная сторона.

Сексуальность, которую в ней выпячивали до этого, не может быть долго интересной. Понимаю, делали ставку на то, чтобы не потеряться после ухода из «ВИА Гра» среди уймы солисток, но с этим надо было заканчивать, причем радикально. И у нас получилось. Сначала была песня «Облака», потом «40 градусов». И все. Началась новая история в ее жизни.

Та сексуальность не интересна по той же причине, по какой говорят, что легкодоступная женщина быстро наскучит?

Это был образ, который к Свете приклеивали, и какое-то время это работало. Но она ни как артистка, ни как женщина ему никогда не соответствовала.

Ну, теперь-то в клипах LOBODA отношения всегда сложные.

Сложные, потому что я не верю в легкие отношения. Любовь – она всегда сложная. И я всегда прошу Свету, когда она поет, вспоминать о чем-то драматичном, переживать это. Я смотрю на некоторых артисток, и понимаю – я им не верю. Не понимаю, что они хотят мне сказать. Я не верю в напускные истории. Не может быть так: на сцене ты одна, а в жизни другая. Все должно быть сплетено, все должно перекликаться.

Я не люблю роскошь. Мне нравится всегда чувствовать себя немного в дискомфорте, тогда у меня есть мотивация что-то менять

Вернемся в ваше прошлое. Правильно ли я понимаю: вы пришли к работе со Светланой, уже имея крепкий бизнес-опыт?

У меня был бизнес, наша компания была эксклюзивным дистрибьютором швейцарских часов в Украине. Самые дорогие марки. Это был очень успешный бизнес, он до сих пор существует, просто теперь другая ситуация – это компания, которая сама себя окупает и приносит небольшой доход. А тогда деньги лились рекой. Хотя я не особо их и видела. Это была компания моего отца, я ею просто управляла.

Я не люблю роскошь. Мне нравится всегда чувствовать себя немного в дискомфорте, тогда у меня есть мотивация что-то менять. Меня спрашивают часто, почему, имея возможность жить на широкую ногу и зная мою страсть к автомобилям, я покупаю машину не каждый год, а раз в семь лет. А смысл? Нет у меня такой потребности. И одежду я покупаю себе раз в год, ну, максимум, раз в сезон. Мне нравится тратить деньги на творчество. И еще я люблю вкусно поесть и два раза в год хорошо отдохнуть вместе с дочерью и мамой. В этом я себе никогда не отказываю.

Какую музыку, кстати, дочь слушает?

Только рэп! Очень жесткий. Иногда, когда она включает свою музыку, я ее прошу не травмировать меня. Какие-то криптониты, оксимироны… Недавно меня приглашали на закрытую вечеринку, где выступали эти ребята и еще Баста. Я не пошла. Она, когда узнала об этом, смотрела на меня глазами, полными слез. Она слушает черный-пречерный рэп и, кстати, периодически дает нам референсы по GADAR, нашему проекту со Светой.

Бизнесмены в Украине чаще всего не вливают ни энергию, ни таланты, ни средства в музыкальную индустрию, потому что не видят в ней налаженной системы. А вы, увидев Светлану, решили это сделать. Почему?

В нашей стране называть эту индустрию словом «шоу-бизнес» — смешно. Да, у нас есть артисты, которые устраивают себе туры на 142 города. Половину из этих городов крайне сложно найти на карте. Они повесили себе эту афишу – и им хорошо. Но это не наш стиль. Мы со Светой решили, что будем гастролировать только в тех городах, где мы сможем показать нашу программу адекватно. Поэтому наши туры – максимум 12-14 городов. Не вижу смысла обманывать людей: чтобы Света работала на каких-то досках, а музыканты имели плохой звук. Артист должен показывать себя в максимальной амплитуде. Но я понимаю, что видеть его хотят не только в больших городах. Поэтому в нашем туре 2018 года мы планируем организовать автобусы, которые привезут людей из городков поменьше в те места, где LOBODA будет выступать. К купленному билету мы предоставляем транспорт. Вот это будет честно.

И все-таки, LOBODA – это же прибыльный проект?

Конечно, он очень успешен. Но для меня это точно не бизнес, и никогда таковым не являлся.

Вы упомянули о туре 2018 года. Я так понимаю, планы LOBODA строятся стратегически и на годы вперед?

Конечно. У нас еще не вышел новый альбом, а я уже знаю, каким будет следующий. У нас очень хороший материал, настолько хороший, что мы не можем выбрать, какую песню выпускать следующей. Нам очень везет на авторов. Я постоянно с ними общаюсь. И, думаю, это во многом создает между всеми нами поле взаимопонимания.

Не боитесь, что к тому времени, когда решите выпускать песни, которые у вас есть сейчас, поменяются тренды и так далее?

Вообще не боюсь. Потому что мелодия песни – это неубиенное. Я всегда покупаю мелодию и симпатичный текст. Дальше с этим можно делать, что угодно – превратить в электронику, «валять» песню в грандже, — но если там есть мелодия, все получится.

Многие музыканты сейчас пытаются реализовать себя через технические новшества, и слишком увлекаются этим, забывают о своих чувствах и эмоциях. Всегда продавалась и будет продаваться только история, только то, что человек пережил. Именно поэтому у групп Beatles и АВВА нет срока годности. На днях я смотрела новый фильм с Аль Пачино «Второй шанс» — это история о музыканте, который получил письмо от Джона Леннона спустя сорок лет. Она как раз об этом – о том, что настоящая музыка вне времени.

Когда покупаете песню, вы принимаете решение со Светланой?

Сейчас уже могу и сама. Просто сообщаю Свете: «Я купила песню». Раньше только она принимала решение, потому что я была очень не состоятельна в этом.

А как же сочетание песни, Светланы и ее жизни?

А Света меня всему научила. У нее уникальное чутье на песни, и она как математик решает музыкальные уравнения. И я каким-то образом все это впитала. Я знаю, как она споет ее, как услышит и где скажет, что нужно поменять строчку. Буквально позавчера мне прислали демо, и я наперед понимала – в третьей строчке она попросит поменять это слово, в припеве – то. Когда так и произошло, я ей рассказала об этом, мы много смеялись.

У вас есть ощущение, что вы серый кардинал? Ведь, находясь большую часть времени в тени, вы влияете на то, что слушают тысячи и тысячи людей.

Мне очень нравится это ощущение. Я влияю на артиста, на продакшн, на партнеров, с которыми работаю. Я человек не из слабых, у меня всегда четкая позиция, но я отлично понимаю и то, где заканчивается сфера моей компетенции.

Вообще забудьте о клипе, если у вас плохая песня. Не надо тратить деньги

Вы еще и клипмейкер. У меня вопрос к вам как к режиссеру клипа «К черту любовь». Почему в финале, где врезается машина, Светлана вопреки законам физики отваливается назад, а не летит вперед?

Никогда этого не рассказывала, а вам расскажу. «К черту любовь» — самый несерьезный клип, который я снимала в жизни. Он собирался как лоскутное одеяло. Перед очередным туром по Украине мы выпустили три новых песни – «К черту любовь», «Твои глаза» и «Не люби». Последняя из них была выбрана для съемок клипа. Мы поехали на гастроли и с первых же концертов видим: уже на вступлении песни «К черту любовь» публика заводится и начинает хлопать, а на «Не люби» ведет себя куда более спокойно. Снятая на ужасный мобильный телефон «К черту любовь» с одного из концертов за несколько дней собрала 138 тысяч просмотров в Youtube. Стало понятно, что делать клип на «Не люби» — безумие. И мы в пожарном порядке давай снимать другой клип.

Это нечто вроде комикса. Самая несерьезная моя работа. Тот самый момент, который вы вспомнили, был придуман и снят в последний момент. Машина не должна была никуда врезаться. Но мы решили: «А почему бы и нет?» Когда я узнала, что клип «К черту любовь» собрал около 30 миллионов просмотров, я поняла, что как клипмейкеру мне можно не напрягаться. Почему? Потому что люди слушают песню.

Мой любимый клип из собственных – «Не нужна». Это маленькое кино из жизни женщины. Мне кажется, у нас историю в клипах так еще не рассказывали. А о клипе «Твои глаза», несмотря на всю сложность съемок в пустыне Андалусии, я более скромного мнения. Но у него 30 миллионов просмотров за три месяца.

Неужели все дело в песне?

Исключительно. Вообще забудьте о клипе, если у вас плохая песня. Не надо тратить деньги. Можно спеть просто на камеру с микрофоном, посветить какими-то фонариками. Если песня в ротации на радио – люди смотрят клип на нее. Если нет – никакой клип ее не вытянет.

Введение квот на радио подталкивает вас к мысли, что LOBODA надо чаще петь на украинском?

Я смеялась недавно, когда гендиректор М1 Сергей Перцев предложил перевести на украинский «К черту любовь».

«До біса любов»?

Ну, да, одна девушка уже сделала перевод и спела, есть ролик в сети. Очень смешно получилось. Когда были круглые столы по квотам, я говорила: представьте себе, что какой-нибудь Лермонтов пишет на казахском, а Булгаков на японском. Язык – это же часть творческого порыва, который выражается именно в такой форме, и ни в какой другой. Я очень хотела перевести песню LOBODA «Облиш» на русский язык, она мне очень нравится. Я обращалась к разным авторам – ничего не получилось. Эта песня живет и будет жить только на украинском.

Мы бы с удовольствием взяли в репертуар и новые украиноязычные песни, но, увы, хорошего материала на украинском очень мало. И потом, Света – топ-артист. Если вырезать из эфира ее, «Потапа и Настю» и других популярных артистов, которые поют не на украинском, радио придется туго, ведь на топ-артистов идут рекламодатели. Брать абы какие песни на украинском, чтобы мы попадали в квоту – нет, мы этого делать не будем. Если радиостанции решат, что LOBODA не место в эфире, значит, будем общаться с людьми через интернет.

То, что на концерт 8 марта во Дворце спорта раскупили билеты, подтверждает, что никакие санкции, провокации и инсинуации не могут убить любовь слушателя к песне. Я вас уверяю, если сейчас в Украину приедут те, кто у нас в «черном списке», залы будут забиты. Причем это касается даже самых неблагонадежных (к таковым относят, в первую очередь, Валерию, Олега Газманова, Иосифа Кобзона, группу Любэ» и т.д. — ред.). Потому что они поют песни, на которых у нас выросли миллионы людей. И чтобы заставить наших зрителей не слушать это, их надо либо расстрелять, либо дать время, чтобы у них появились новые любимые песни. Но время – это не год, не месяц. Лет двадцать, я думаю, надо, чтобы сформировалось восприятие другой музыки. Это же не уровень «нравится – не нравится», это уровень того, с чем ты живешь в крови.

Прекрасная британская музыка, которую я в большом количестве слушаю, не воспринимается пока у нас широкой аудиторией. Она чужая. Чтобы ее понимать, надо активно погружаться в мир этой культуры.

Но у нас прослойка аудитории, которая это понимает и воспринимает, все равно растет. Среди 20-25 летних особенно.

Вот через двадцать лет они и будут диктовать спрос в Украине. А их дети будут расти в соответствующей среде. Ну, хорошо, не двадцать лет. Десять. Но это минимум. И нельзя это ускорить искусственно. Это все равно что отнять у ветеранов 9 мая, вдруг сказав, что это не наш праздник. Друзья, так не бывает. Дайте этим людям хотя бы к смерти прийти спокойно. Вы их все эти годы не одевали, не кормили, не помогали им. И теперь хотите отобрать у них единственный день, когда они приходят в зал с цветами и слушают песни своей молодости? Так нельзя.

Только естественный путь развития?

Да, непременно. Хотя я не против квот на радио. Украинской музыке нужно помогать. Но почему нужно помогать одним, непременно мешая другим? Украина – мультиязычная и многонациональная, неоднородная по своей сути. Так давайте помогать всем отечественным артистам, на каком бы языке они ни пели. Давайте введем льготы, чтобы им легче было концерты устраивать в стране.

Я вижу по лицу, вам явно есть что рассказать по этому поводу.

За то, что я везу огромное количество света на концерт 8 марта из Бельгии, я должна заплатить Дворцу спорта дополнительную плату, так как их балки не предусмотрены для аппаратуры такого веса. То есть, я хочу сделать в зале шоу мирового уровня, а мне говорят – заплати нам, потому что это перегрузка для нашей крыши.

Зачем вам свет из Бельгии?

Потому что в Украине нет такого, который меня устраивает. Более того, в Украине нет даже пульта, на который можно завести всю эту аппаратуру. Наш световик поехал в Европу и купил его. Звук мы тоже везем из Европы. Света мне сказала: «Всякий раз, когда я приходила на концерт во Дворец спорта, я уходила и плевалась. Я не хочу, чтобы так было на моем концерте». Схему построения саунда нам прописал зарубежный звукорежиссер. Зато теперь у нас в каждой точке Дворца спорта будет одинаковый звук. Когда зрители в партере получают нормальное качество, а на трибунах ни черта не слышно, я считаю, это не честно.

На концерте будут также выступать The Erised, Monatik, Артур Пирожков, он же Александр Ревва. Чем определялся выбор гостей?

Monatik – это естественно. Мы с Димой давно дружим, он автор хита Светы «40 градусов». С Реввой мы очень близкие и по духу, и по жизни люди, и нам очень нравится его песня «Как Челентано». А The Erised – это же группа нашего клавишника и диджея Игоря Кириленко. А Соня Сухорукова, солистка The Erised, неоднократно записывала нам бэк-вокал.

Осенью 2015 года, помню, Игорь пригласил меня на их концерт в Atlas. Я решила, что надо обязательно прийти поддержать, там же три калеки придут, наверно. Прихожу, а там очередь на входе! Красавцы.

Вам интересно было бы продюсировать кого-то из артистов украинской инди-сцены?

Мне Игорь предлагал заниматься The Erised. Я ответила ему честно – не могу продюсировать то, во что до конца не верю. Может, я звучу очень старомодно, но для меня яркая мелодия – это основа музыки. Вот возьмем Woodkid. Для меня это образец музыки вне форматов и жанров, которая при этом потрясающе мелодична. Я была на его концерте на фестивале в Монтре, у меня был шок. 70 человек оркестра на сцене под куполом и этот парень. Он носитель своей музыки, там нет ни одной придуманной ноты, они просто из него льются. Светлана буквально плакала и говорила: «У нас невозможно так звучать с оркестром. Это же волшебство». По-моему, это был второй раз, когда я видела ее плачущей на концерте. Первый раз — на Coldplay на стадионе, где было более ста тысяч человек. И от этой энергии, от любви к артисту действительно наворачивались слезы.

Тем не менее, если вы встретите в Украине артиста, из которого «льются ноты», вы можете взяться за него как продюсер?

Я об этом мечтаю. Я очень хочу делать альтернативный проект. Хочу увидеть какого-нибудь Кобейна или Джима Моррисона. Ему, возможно, вообще не нужен будет продюсер, я просто дам ему все, что необходимо для творчества. Задача продюсера – помогать артисту заниматься только музыкой. На Западе к этому давно нормально относятся. У нас продюсеров все еще недолюбливают.

В Украине проблема с тем, что голосов сильных много, а личностей – мало. И я не знаю, с чем это связано. Может, с какими-то моментами в образовании…

Может, это связано с многолетним опытом дефицита свободы в советском прошлом? Без этого же на сцене артисту никак.

Наверно, вы правы.

А как вам Женя Галич?

Скажу честно, это не мой тип артиста. Я уверена, что он классный парень. С ним дружит Надя Дорофеева (участница дуэта «Время и Стекло» — ред.), а Надя Дорофеева не может ошибаться (смеется). Может быть, он еще не раскрылся. Возможно, ему еще надо пострадать. Настоящая рок-музыка рождается через страдание. Ты не можешь быть сытым, довольным жизнью и петь при этом на разрыв.

Как раз насчет страданий хотел спросить. На востоке страны практически ежедневно от обстрелов гибнут люди. Это накладывает отпечаток и на музыкальный процесс. Что вы об этом думаете?

Я свою позицию озвучила давно, и считаю, что музыка не имеет границ. Делать из артистов мишени, в то время как страну поедают изнутри сами политики? Для смещения акцентов всегда найдется парочка неугодных. У нас, знаете, как в фильмах о параллельной реальности. «Война», «АТО», «предатель», «патриот», «родина» — значение этих слов сегодня подается под нужной приправой в зависимости от обстоятельств. Постоянно происходит подмена понятий. Артист должен петь для людей и оставаться аполитичным. Развлекать и петь для людей – миссия, это дано избранным.

Возможно, это прозвучит эгоистично, но я не особо волнуюсь о судьбе мира. Меня в первую очередь волнует, что происходит с моей дочерью, мамой, бабушкой, сестрой. Я помогаю больным детям, потому что мне близка и понятна эта тема. После того как однажды побывала в онкологическом центре, моя жизнь поделилась на «до» и «после». Но я не намерена поддерживать войны и помогать кому бы то ни было воевать. Я расставила в своей жизни приоритеты. Я за мир и любовь. Ни одна стратегия не может быть оправдана войной и насилием.

Но Украина для вас – родина?

У меня сложные отношения со словом «родина». Я жила во многих городах и странах, прежде чем переехать в Украину. Первые годы мне здесь было очень тяжело. Я даже стихи писать начала от боли и тоски. Но здесь родилась моя дочь и здесь мой дом.

Как думаете, когда с нашей родиной все, наконец, будет хорошо?

Настоящий прорыв случится тогда, когда мы преодолеем страдательный комплекс младшего брата. Когда большинство украинцев поймут и осознают, что они талантливы, умны, и что нам не надо никого ни о чем просить и никому ничего доказывать. Просто делать свое дело. Насколько это получается. Делать свою музыку, свое кино. Заметили наше кино в Европе? Здорово. Не заметили? Снимаем дальше. И только так мы сможем воспитать поколение самодостаточных сильных творческих людей. А таланта Украине не занимать. Здесь чернозем куда ни глянь.

В принципе, на этом можно и закончить. Но у меня есть один вопрос, за который, мне сказали, вы можете и прибить. Для меня это интересный вызов, поэтому я его задам. Есть гипотеза, что между вами и Светланой Лободой существуют романтические отношения. Мне уже убегать? Или ответите?

Этот вопрос меня никоим образом не смущает. Мне его не раз уже задавали. И вообще, подобные вопросы мне задают с тех пор, как я развелась с мужем. Меня всегда окружают сильные женщины. Я никогда эту тему не опровергаю и не подтверждаю, поскольку мне нравится ореол интриги вокруг нее. Мне нравится эта игра.

Мы со Светой очень близкие люди. Мы отдыхаем всегда вместе, с нашими мамами и детьми. Мы как родственники. Когда мы познакомились, Света была на четвертом месяце беременности и была влюблена в Андрея Царя. У меня многолетние отношения с человеком, который не проживает в нашей стране. Любовь на расстоянии – идеальный вариант для меня… Я об этом никогда не говорю, но вам отвечу. Я очень свободолюбивый человек. Наверно, из-за патриархата в моей семье мне не хотелось самой иметь классическую семью. Единственное, чего я безумно хотела всегда, это дети. И у меня потрясающая дочь, которой в этом году исполнится 14 лет. Она моя радость и гордость.

Конечно, публике странно видеть Светлану одну. Но я вам скажу по секрету: если вы спросите у Светы, нужна ли ей любовь, вы не получите ответа, который принято обычно слышать от женщин. Потому что Свете нужна только сцена. И это, пожалуй, главный ответ на все вопросы.

Фото предоставлены агентством Secret Service Entertainment Agency