Александр Ягольник: «К 2020 году украинский шоу-бизнес станет самостоятельным»
25 568
Один из главных отечественных продюсеров 90-х – о встрече с Ивасюком и Цоем, конфликте с Могилевской и ONUKA, безнадежности рэпа в Украине и харассменте
Можно сказать, что Александр Ягольник придумал украинский шоу-бизнес. Именно он первым написал об этом явлении в советской газете «Комсомольское знамя», когда работал там музыкальным журналистом в конце 80-х.
Десять лет спустя Ягольник начал самостоятельно делать песни и продюсировать артистов. Он причастен, как минимум, к двум ярким явлениям на поп-сцене 90-х – Наталье Могилевской и группе «Игрушки». Их светлые, романтичные и наивные песни заметно контрастировали с духом лихих 90-х. В нулевых Ягольник как продюсер переключился на герлз-бенды «Гавана» и «Пина Колада». Последние десять лет находится больше в тени и редко появляется в теле- и радиоэфире.
В 2018-м Александр Ягольник безуспешно пытается создавать украинские мюзиклы, популяризирует биоэнергетику и продолжает удовлетворять журналистские амбиции в регулярных блогах на сайте «Обозреватель». При этом остается радикальным патриотом, активно выступая против российской культурной экспансии в Украине. И верит, что через несколько лет украинскую музыку ждет светлое будущее. Его надо лишь отвоевать.
«Три мировых отечественных хита написаны на украинском»
Вы начинали свой путь в музыке в конце 1980-х как корреспондент газеты «Комсомольское знамя». Почему вы тогда решили стать музыкальным журналистом?
С музыкой и с журналистикой я был связан с раннего детства. Я вырос в Черновцах, мой папа работал в газете «Радянська Буковина». Рядом с редакцией находилась музыкальная школа, куда меня в три с половиной года отдали на фортепиано. Я часто приходил к папе на работу делать уроки и играть на большом черном редакционном рояле. Папа сидел в одном кабинете с поэтом Василием Бабухом, другом композитора Владимира Ивасюка.
Однажды Ивасюк услышал, как я играю, попросил исполнить какую-то из моих первых песен. А после сказал отцу: «Цей хлопчина буде великим композитором!» Но после школы я поступил не в консерваторию, а на факультет журналистики Киевского университета имени Тараса Шевченко.
В 1988 году я сделал первое свое интервью для «Комсомольского знамени» с Александром Градским. Он там обхаял весь тогдашний российский рок – «Кино», «Аквариум», «ДДТ», «Алису» и другие группы из ленинградского рок-клуба. После этого гневные письма в адрес Градского приходили в редакцию даже от «золотой молодежи» Дальнего Востока. Когда их насобиралось на три мешка, главный редактор «КЗ» Владимир Кулеба предложил мне, второкурснику журфака, вести в газете регулярную музыкальную страницу. Подобного внимания к молодежной субкультуре тогда не смогла привлечь ни одна из шести партийных газет Украины.
Правда, что вам одному из первых в Украине удалось пообщаться с Виктором Цоем?
Мы общались с Цоем дважды. Первый раз — в 89-м, когда «Кино» выступали в Харькове. Цой всегда вел закрытый образ жизни и журналистов не любил. Но мои друзья, известные импрессарио Роман Альтер и Вольф Месхи, которые организовывали выступление, представили меня ему как администратора. Когда Виктор окончательно ко мне привык, тогда я и раскрыл все карты.
Позже Цой приехал в Киев, и мы как уже знакомые люди пообщались с ним получше. Я даже не догадывался, что разговор со мной станет последним интервью в жизни лидера «Кино». Нельзя сказать, что Виктор чувствовал приближение смерти. Он ведь всегда был себе на уме, ироничен, немного не от мира сего. В беседе он мне сказал: «Я решаю проблемы по мере их поступления».
А еще вы первый, кто использовал в отечественной прессе фразу «украинский шоу-бизнес».
И «андеграунд» тоже. А потом имел по этому поводу сложный 15-минутный разговор с цензором. Как сейчас помню эту тетку, которая обвиняла меня в антисоветской пропаганде. Я же отвечал, что «шоу-бизнес» – слово, которым молодежь теперь называет эстраду, а «андеграунд» — вообще название музыкального течения, поэтому никакой антисоветчины здесь быть не может. Так я и убедил ее оставить формулировки в материале. В итоге после января 1989-го об «украинском шоу-бизнесе» стали писать все прогрессивные молодежные областные газеты.
С тех пор прошло уже почти три десятилетия. Как украинский шоу-бизнес изменился за эти годы? Какие проблемы в нем вы наблюдаете сейчас?
Его основная и самая актуальная проблема – отсутствие квалифицированных продюсеров, умеющих системно мыслить. А еще то, что деньги все еще побеждают «гідність». Я говорю о своих коллегах, которые продолжают ездить в Россию несмотря на войну между нашими странами и аннексию Крыма. Но, слава Богу, прогрессивное общество приходит к понимаю того, что это оскорбительно и унизительно. Я о законопроекте Вячеслава Кириленко, общественные обсуждения которого начнутся очень скоро (законопроект, обязывающий украинских исполнителей уведомлять СБУ о выступлениях на территории РФ – ред.).
Еще одна проблема – полная монополия в музыкальном информационном пространстве телеканалов М1 и М2, а именно – холдинга «ТАВР-медиа», в который они входят. В условиях практически полного отсутствия конкурентов они диктуют артистам и рынку свои правила, настойчиво пытаясь сохранить «российский вектор».
Ну, и уровень смыслов в украинских песнях, конечно, сильно упал. Сплошной «хип-хап».
Но ведь за границей хип-хоп считается в данный момент самой актуальной музыкой!
«Хип-хап» — это то, что делает Потап и ему подобные, игнорируя законы стихосложения. Этим словом я обозначаю песенную деградацию, которая на премии М1 Music Awards 2017 удостоилась награды «за особые заслуги в украинском шоу-бизнесе».
А к рэпу и R`n`B отношусь с уважением. Слежу за ним еще с тех времен, когда власти Нью-Йорка запустили программу по строительству звукозаписывающих студий, чтобы побороть уличную преступность. Это привело к появлению многих звезд хип-хопа.
Как вы относитесь к тому, что в последние годы много молодых украинских музыкантов запели на английском?
В Берлинской музыкальной академии я учился на курсе Владимира Ходзицкого — выдающегося украинского музыканта 60-80-х, уехавшего в начале 90-х жить и преподавать в Германию. Во время лекций он рассказывал, что шансы на успех у англоязычных исполнителей, которые не выросли в этой среде – «ноль целых одна миллионная». У нас совершенно другая культура, так что для местных музыкантов это тупиковый путь.
Украинская история знает три всемирно известных хита: «Щедрик», «Червону руту» и «Черемшину». Все три, заметьте, написаны на украинском.
«Россия талантливых людей всегда перетягивала к себе»
Вы придерживаетесь правых взглядов, в блогах на «Обозревателе» часто оперируете понятием «украинский культуркампф». Что оно означает?
Понятие «культуркампф» ввел в обиход Дмитрий Корчинский (украинский общественный деятель, журналист – ред.). Оно отображает борьбу за национальную идею в украинской культуре. Мы должны защитить наш музыкальный рынок от агрессии, которая исходит от России. Многие знают, что Сурков (Владислав Сурков, помощник Президента РФ – ред.) курирует весь российский шоу-бизнес от поп-музыки до рэпа.
Как вы считаете, почему рэп стал популярным в России? И почему этого не происходит у нас?
Не думаю, что рэп когда-то будет популярен в Украине. Вспомните кобзарей — нам свойственны мелодичные смысловые песни. Да и не русский это стиль, они его у Америки пытаются «собезьянничать» еще со времен «Мальчишника» и Богдана Титомира. Посмотрим, приживется ли рэп в России после «второго пришествия».
Там всегда понимали, что талантливых людей нужно перетягивать к себе. В начале 1990-х после «Славянского базара» Борис Гительман-Наумов, пресс-атташе самой крупной русской прокатной фирмы «Ангажемент» и предшественник Игоря Крутого, дважды приглашал меня в Москву и обещал много разного-интересного. Я пожил там какое-то время и понял, что это не мой город, хоть и денег в нем гораздо больше, чем в Киеве. Правда, когда я начал заниматься продюсированием, мне все же приходилось периодически туда ездить.
Крым аннексирован, идут бои за Донецкий аэропорт. Тем временем Лорак получает российские граммофоны, а Потап снимает штаны в Кремле. Но все молчат. Вот мне и пришлось взяться за перо
Знаю, что у вас был конфликт с ONUKA после того, как вы у себя на странице распространили неправдивую информацию о ее выступлении в России. Чем закончилась эта история?
Определенные силы были заинтересованы дискредитировать эту артистку – это факт. Я абсолютно убежден, что ездить в Россию не нужно, вот и попался на удочку источника, которому до этого доверял. К сожалению, после этого Ната Жижченко удалила меня из друзей в Facebook, несмотря на мои последующие извинения перед ней.
Вы обсуждаете свою позицию с людьми из украинского политикума?
Я учился на факультете журналистики в университете Шевченко, наш курс после выпуска называли «золотым». Оттуда я прекрасно знаю, что такое пропаганда и как с ней бороться, так что советоваться мне ни с кем не нужно.
Блоги на «Обозревателе» — удовлетворение ваших журналистских амбиций?
Крым аннексирован, идут бои за Донецкий аэропорт. Тем временем Лорак получает российские граммофоны, а Потап снимает штаны в Кремле. Но все молчат. Вот мне и пришлось после 16 лет журналистского затишья снова взяться за перо. Хочу доказать, что в украинском шоу-бизнесе еще остались люди, которые не поддаются российским манипуляциям.
«Иванушки International» испугались «Игрушек»
Как получилось, что в середине 1990-х вы переквалифицировались из журналиста в композитора и продюсера?
Свою первую песню как композитор я написал еще в 1990 году. Но в те времена заниматься продюсированием музыкантов было очень сложно. Ведь тогда быть музыкальным журналистом считалось намного статуснее, чем продюсером.
Мы с братом вели на радио программу «4М». Радиоведущим тогда можно было брать рабочую смену в Доме звукозаписи – лучшей студии в Киеве на то время. Вот там, пользуясь случаем, мы и делали первые песни.
Еще до сотрудничества с Натальей Могилевской я работал с Ириной Сказиной и помогал певице, которая после знакомства с продюсером Юрием Никитиным стала Ириной Билык.
Вы много писали о рок-музыке. Почему взялись за продвижение именно поп-проектов?
На страницах «КоЗы», как мы тогда в шутку называли нашу газету, спокойно сосуществовали БГ, группа «Ласковый май» и звезды хит-парада Billboard. Но особенное внимание я уделял молодой поросли украинской поп-музыки – Сестричке Вике, Андрею Мыколайчуку, Русе и многим другим. Да и вырос-то я на АВВА, Майкле Джексоне и итальянских певцах. Так что моя продюсерская деятельность стала логичным продолжением журналисткой работы и меломанских увлечений.
Как вы рассмотрели в выпускнице эстрадно-циркового училища Наташе Могилевской звезду?
Не буду скрывать, что решающую роль в этом сыграли наши личные взаимоотношения с Наташей, продлившиеся 13 лет. Игорь Лихута и Таисия Повалий, Ирина Билык и Юрий Никитин, Руслана и Саша Ксенофонтов, Юлия Санина и Вал Бебко из The Hardkiss, Ната Жижченко (ONUKA) и Евгений Филатов… Примеров успешных тандемов в украинском шоу-бизнесе немало. Когда рядом с поющей персоной есть близкий человек, который является для нее точкой опоры и в профессиональном плане, сотрудничество от этого только выигрывает.
В прошлом году Наталья вернулась на сцену после затишья. Как думаете, удастся ли ей снова стать популярной певицей?
Я бы не назвал возвращение Могилевской громким. Ну, выиграла она «Танці з зірками», и что?! Вот если бы собрала семь концертов подряд, как Тина Кароль в прошлом году!
На мой взгляд, в последние годы у Наташи колоссальные проблемы с материалом. Она не может поймать песню, которая принесет ей всенародную любовь и будет крутиться на всех радиостанциях. Наташу всегда любили за то, что в ее песнях за очень простыми вроде бы словами скрывался глубокий смысл и красивый, непохожий ни на кого другого образный ряд. А в нынешних ее песнях даже рифма иногда хромает.
Мне кажется, Могилевской нужно попробовать запеть на украинском. Странно, когда потомок гетьмана Могилы не поет на титульном языке своей нации.
В конце 90-х вы продюсировали группу «Игрушки». Была мода на герлз-бенды и бойз-бенды, а вы создали комбинированный коллектив.
Два мальчика, две девочки — это же модель АВВА! Ее уже давно используют продюсеры в европейских странах – Польше, Словакии, Хорватии, Португалии и т.д. А две девочки, как в «НеАнгелах», например, или в первом составе «ВИА Гра» – модель испанской группы Baccara. Опытные продюсеры, ориентирующиеся в мировом шоу-бизнесе, хорошо понимают, что все велосипеды уже изобретены.
В то время мы как раз расстались с Наташей, но мне и дальше хотелось писать песни. Так мы сошлись с «Игрушками». Через какое-то время они превратились в трио, потом стали дуэтом. Группа просуществовала до 2008 года, пока их окончательно не уничтожил второй продюсер.
В чем, по-вашему, состоял секрет успеха «Игрушек»?
Мы просто пытались делать музыку максимально качественно. Вспоминаю, как поехали с «Игрушками» на один из фестивалей «Славянский базар». К тому времени наша группа уже прошла школу знакового киевского ночного клуба «Голливуд» (сегодня — Freedom) и научилась работать с любой публикой.
Концерт-закрытие фестиваля, 2:30 ночи. «Игрушки» выходят на сцену и выступают настолько мощно, что их провожают не утихающими несколько минут овациями. Далее по программе свой новый альбом должны были представлять «Иванушки International». Но после нас ребята побоялись выходить с новым материалом и в итоге зарядили проверенные хиты. Хотя нам самим было интересно послушать, что же для зрителей приготовила на тот момент лучшая поп-группа России (смеется).
С прошлого года в мировых СМИ обсуждается тема сексуальных домогательств в шоу-бизнесе. В недавней колонке для Karabas Live продюсер Денис Путинцев заявил, что интим всегда был неотъемлемым элементом украинского поп-истеблишмента. Вы с этим согласны?
Не буду утверждать, что в украинском шоу-бизнесе никогда не было секса. Давайте не забывать, что общемировая формула шоу-бизнеса – это «sex, drugs & rock`n`roll». Помню, как в 90-е в «Звездных пресс-клубах» — субботнем телешоу, которое выходило на ТРК «Киев», — вовсю обсуждались сексуальные эксперименты в студии Донны Саммер, «крестной матери» Майкла Джексона.
В 2000-х я занимался группой «Гавана», в состав которой входили победительницы конкурсов красоты. Нам поступали разные предложения сексуального характера, но я всегда их отвергал – я же не сутенер! Однажды из-за этого в Польше на корпоративе российских нефтяников мне пришлось применить навыки джиу-джитсу против двухметрового разгоряченного слушателя из Тюмени. Потом он выместил всю злость на продюсере Юрии Айзеншписе, чей бойз-бенд выступал после «Гаваны».
Харассмента в украинском шоу-бизнесе я не наблюдаю уже лет десять. Мне кажется, такая тенденция вообще более характерна для Голливуда и для России, где крутятся большие нефтяные деньги. Например, группа «Стрелки» создавалась московскими продюсерами из элитных проституток исключительно для того, чтобы зарабатывать деньги понятно каким способом.
В начале 2000-х вы хотели написать книгу о женщинах в украинском шоу-бизнесе. Еще не оставили эту затею?
Это скорее будет книга о моем собственном взгляде на украинский шоу-бизнес и о его тайнах, что-то вроде автобиографии. Но выйдет она не раньше, чем я поставлю хотя бы пять мюзиклов.
«Сильная украинская шоу-индустрия Москве не была на руку»
Около 10 лет вы вынашиваете идею внедрить в Украине мюзиклы. Почему у вас это до сих пор не получилось?
Мне самому интересен ответ на это вопрос. Почему мюзиклов до сих пор нет в такой мегамузыкальной стране, как Украина, и в таком супертеатральном городе, как Киев?
Ведь как у меня с мюзиклами все началось? В 2006 году у меня родилась идея сделать мюзикл о футболе. Спустя три с половиной года я закончил работу над проектом и хотел представить его аккурат к «Евро 2012». Но денег на постановку не нашлось ни у тогдашней футбольной власти в лице Григория Суркиса, ни у власти государственной в лице вице-премьер-министра Бориса Колесникова. Зато идею футбольно-музыкального проекта успешно воплотили поляки, поставив в Варшаве футбольное ревью, которое на протяжении 30 дней собирало аншлаги и респекты.
В последние годы я работал над мюзиклом «Донецкий аэропорт» про «киборгов». Пришел к министру культуры Евгению Нищуку и как продюсер предложил ему главную роль. Он вроде как согласился сыграть, но при этом сказал, что финансовых ресурсов у министерства культуры на реализацию проекта нет. Такая же судьба немного раньше постигла мой проект про героев Крут.
В итоге за десять лет у меня в столе скопилось семь мюзиклов – написанных, но так и не поставленных. Свои деньги я вложить не могу: ежедневный мюзикл бродвейского образца – слишком дорогое удовольствие.
Вы занимаете должность в Биоэнергетической Ассоциации Украины. Чем именно вы там занимаетесь?
Биоэнергетикой я интересуюсь с 2008 года. Тогда меня зацепила фраза украинского ученого-академика Николая Роика, который сказал: «Украина – это второй Кувейт по биоэнергетике». Но нашей власти всегда было выгодно сидеть на газовой и нефтяной трубе, получая российские откаты.
Только с началом войны, не без влияния европейских стран, на тему биотоплива и возобновляемых источников энергии начали потихоньку обращать внимание. Хотя я даже не знаю, что случится раньше – полная украинская энергонезависимость или украинские бродвейские мюзиклы.
То есть, ваша деятельность в ассоциации не связана с музыкой?
Нет. Я издаю журнал «Біоенергетика/Bioenergy» и организовываю премию «Золотий міскантус», которую мы впервые провели в прошлом году. В БАУ, как и в нынешней «военно-музыкальной» журналистике, я работаю на волонтерских засадах (смеется).
Вы также имеете отношение к организации «Музбат», которая занимается концертами в зоне АТО.
С «Музбатом» я просто дружу. Мы с ними концептуальные единомышленники касательно того, что украинская песня нужна на войне. Одно время я хотел направить их в сторону мюзиклов, но понял, что ментально это рано делать.
Вы говорили, что не хотите браться за молодых артистов, так как вложенные в них деньги вряд ли окупятся. Но ведь на нашей сцене появляются поп-исполнители, которые зарабатывают своей музыкой: ONUKA, Джамала, Иван Дорн.
Все эти артисты шли к финансовому успеху достаточно долго – не год и не два. У тех, кто придут после них, возможностей будет еще больше. К 2019-2020 годам украинский шоу-бизнес как самостоятельное явление должен оформиться окончательно.
Но для этого нужны перемены на законодательном уровне, чтобы молодым украинским исполнителям и авторам было выгоднее заниматься музыкой и писать хиты.
Во-первых, нужно добиться принятия закона о честных начислениях роялти. Украинский шоу-бизнес находится от этого всего в нескольких шагах, за нас заступаются президент Америки Дональд Трамп и мировые авторские сообщества. Во-вторых, надо принять закон о спонсорстве и меценатстве (закон о налоговых льготах для меценатов, финансирующих культурные проекты – ред.), хотя об этом говорить пока рано.
В России оба эти закона приняли сразу после путча в 90-х. У нас этот процесс долгие годы саботировало присутствующее в нашей власти кремлевское лобби, поскольку сильная украинская шоу-индустрия Москве не была на руку. Но, как говорил Степан Бандера, «ніщо не зупинить ідею, час якої настав!» Мне кажется, время перемен для украинской музыки пришло.
Фото из личного архива предоставлены Александром Ягольником
