Вадим Лисица: «Когда встречу Адель, не буду говорить с ней о музыке»

Создатель песен для Потапа, «Время и Стекло», LOBODA и продюсер Alyosha – о секретах поп-хитов, неприязни к Москве и желании пойти в политику

Вадим Лисица – человек с талантом бизнесмена и душой творца. Фортепиано и музыкальными программами он владеет не хуже, чем разбирается в устройстве звука и шоу-бизнесовых схемах продвижения. Но быть музыкантом Вадим никогда не хотел. Помогать артистам ему интереснее.

В качестве саундпродюсера Лисица успел поработать над музыкой для Филиппа Киркорова, Ани Лорак, Виталия Козловского, Потапа и Насти, «Время и Стекло», LOBODA и многих других. Песни, к которым он приложил руку – не инди-поп для эстетов, но и не махровая постсоветская эстрада. Чувство вкуса Вадим сочетает с пониманием, что необходимо песне здесь и сейчас, чтобы она стала хитом.

Сейчас Лисица продюсирует певицу Alyosha и новый проект OMUT, за которым стоит выпускник шоу «Х-Фактор» Дмитрий Сысоев. В продвижении артистов он руководствуется несколько иными принципами, чем при создании песен для них. Здесь для него важнее не столько данные музыкантов и качество их материала, сколько взаимопонимание с ними.

Мы встретились с Вадимом Лисицей на его студии в частном квартале на Печерске. Старые бобинные магнитофоны и пластинки соседствуют на полках с несколькими экземплярами Библии. Они – от прошлых хозяев этого места. О Боге в разговоре Вадим будет упоминать неоднократно. Не удивительно: он занимается только тем, во что верит.

«До меня на этой студии записывали аудиоверсию Евангелия»

Как выпускник Запорожской инженерной академии попал в шоу-бизнес?

Можно сказать, что шоу-бизнес для меня начался как раз в академии. Там я заведовал радиорубкой, ставил музыку на дискотеках одной из баз отдыха на острове Хортица. Еще у меня была группа без названия. Играли каверы — начиная c группы «Воскресение» и заканчивая джазовыми стандартами.

Хотя даже не так. В шоу-бизнесе я с детства. Хорошо помню, как упрашивал маму купить магнитофон. У нас дома уже стоял мономагнитофон «Весна-202». А я хотел стерео!

Знаю, что вы заслушивались Владимиром Высоцким и Modern Talking. А ваши любимые композиторы – Рахманинов и Бетховен. Эклектичный набор.

Мне нравится разная музыка. Не важно, в каком веке и в каком стиле она написана. Бетховен, Гайдн, Моцарт, Иоганн-Себастьян Бах – классика, которой я проникся еще в музыкальной школе.

Вы ее закончили?

По классу фортепиано. Правда, терпеть не мог предмет «Музыкальная литература». Наша преподавательница, Светлана Ароновна, очень грамотно все рассказывала, но так долго и скучно! Включала свой трескучий проигрыватель и никак не могла, бедная, попасть иглой в дорожки…

Дома у нас тоже были пластинки. Их собирала моя мама, в юности – успешная певица. Она даже умудрилась выступить на советском «Голубом огоньке». Но потом забросила карьеру ради семьи и детей.

Я так понимаю, в юные годы у вас были амбиции стать музыкантом?

Никогда не было! Играть музыку я люблю до сих пор, но профессиональным исполнителем себя не считаю.

В 6 или 7 классе я помешался на радиоэлектронике. Паял технику своими руками, было интересно. Мечтал о студии звукозаписи. В то время настоящих студий в нашей стране не было. Были только горы бобинных магнитофонов, на которых пиратским способом копировали звук.

В 2005 году мечта сбылась. Вы открыли в Киеве студию FOXXSTUDIOS.

Помню, как впервые приехали сюда с Аленой (Елена Тополя – настоящее имя певицы Alyosha – ред.), расчищали все своими руками. Наверху в этом помещении до нас уже была студия. Ее построили американцы, чтобы записывать аудиоверсию Евангелия для стран СНГ. Они сделали аж 15 вариантов!

С Аленой вы познакомились еще в Запорожье, в творческой студии «Юность»…

Руководитель Алены Володя Артемьев привел ее за руку ко мне и попросил записать ей песню. В то время я уже вынашивал планы поработать с каким-нибудь артистом как продюсер. Алена впечатлила меня вокальными данными. Репертуара у нее еще не было, но дар Божий в этой девушке я разглядел. И понял: надо делать ей предложение, от которого она не сможет отказаться. Так мы записали с Аленой две авторские песни.

С моей подачи она поехала учиться в Киев. А позже вслед за ней на работу в столицу перебрался и я. Все закрутилось.

Сейчас вы ведете два проекта – Alyosha и OMUT.

Кроме того, начал сотрудничать с Марией Бурмакой. Уже записали одну песню, работаем над альбомом. Многие думают: «Бурмака? Она уже в прошлом!» Но я считаю, что она актуальная артистка! Ее песни – по-прежнему интересные и глубокие.

Что должно быть в артисте, чтобы Вадим Лисица взялся его продюсировать?

Не сказал бы, что это что-то конкретное. Речь скорее о некой синергии, внутреннем взаимопонимании между мною и артистом. Это главное. Есть оно или нет – зависит от жизненного опыта, музыкальных вкусов, манеры общения.

Мне показалось, что ваш новый проект OMUT будет ориентирован на интернет-аудиторию, в отличие от более традиционных слушателей Alyosha. Даже сама новость о старте проекта впервые появилась в видеоблоге Дмитрия Сысоева.

Это придумал не я. Делать видеоблог – полностью идея Димы. Мы долго думали с ним, как лучше заявить о себе, и сделали это именно так. То есть специального расчета на попадание в какую-либо аудиторию не было. На мой взгляд, получилось весело.

Дима написал сценарий, я его прочитал. Он реально боялся, что я не захочу о чем-то говорить. Но никаких правок от меня не было вообще!

Что это будет за музыка и для кого?

Целевая аудитория OMUT – думающие молодые люди со сформированным музыкальным вкусом. Если конкретнее – подростки-меломанки, а также их парни.

В каких отношениях вы сейчас со своим бывшим подопечным – Олегом Кензовым?

С Олегом мы не общаемся. Когда он ударился в наркоманию и алкоголизм, я его за это наказал. Олег обиделся, устроил истерику и захотел некрасиво уйти. Знаю, что ему пытался помочь Сергей Перцев (гендиректор телеканала М1 – ред.). Но когда узнал о всех подробностях этой истории, отказался брать его на работу.

Недавно встречался с женой Олега. Сказал ей, что я обид на него не держу и мои двери перед ним открыты. В ответ пока тишина.

Если вы расстаетесь с музыкантом, как это произошло с Кензовым, какие права остаются за ним, а какие за вами?

По контракту я всего лишь управляю правами музыканта на определенный срок. Все песни, созданные самим артистом, по окончанию контракта возвращаются к нему, а песни моего сочинения остаются со мной. Также мне принадлежат музыкальные идеи композиций и их фонограммы.

Вы работали музыкальным продюсером во втором сезоне «Фабрики зірок». Как относитесь к шоу «Голос країни» или «Х-Фактор»? Не хотелось бы поучаствовать в них?

Отношусь позитивно. Мне предлагали поработать на таком проекте, но я пока не готов. Участие в подобных передачах – тяжелый труд, который забирает много сил. Времени на своих артистов просто не остается. Во время работы на «Фабрике» я три месяца жил на студии, потом еще год восстанавливал здоровье. Сделать 16 песен за неделю – ну, извините!

Сколько песен в неделю вы делаете сейчас?

4-5 песен в месяц. Это нормальная скорость, когда есть время подумать и покреативить.

«Главное правило: писать «на приколе»»

Одна из самых ярких страниц вашей биографии как саундпродюсера – работа с Потапом и Настей, «Время и Стекло» и другими проектами Mozgi Production. Почему эти песни так цепляют слушателей?

Начну с того, что над песнями для Mozgi как автор работаю не только я и Леша (Алексей Потапенко, он же Потап – ред.). Под моим чутким руководством этот проект ведет композитор Борис Кукоба, с которым мы сотрудничаем еще со времен «Фабрики». Аранжировки ко многим песням создает Леша «Позитив» (вокалист «Время и Стекло» — ред.), аранжировщик Антон Крайнов, гитарист Владимир Письменный. Это целая коллаборация.

Наше главное правило: не заморачиваться, делать музыку «на приколе». Мы внимательно следим за похожими артистами на украинском рынке, чтобы за ними не повторяться. Конечно же, держим в поле зрения американский рынок. Какие-то идеи оттуда переносим сюда.

Например?

Мне нравится Major Lazer. Я понимаю, что эта музыка – четкое попадание в молодежную аудиторию. Какие-то приколы подсматриваем у темнокожих рэперов. Лично я обожаю Snoop Dogg! Сейчас он спопсился, начал зарабатывать деньги и стал похожим, как говорится, на «одного одесского еврея». И тем не менее…

Эти референсы повсюду. Потап пропускает через себя огромное количество музыки, Позитив следит за всеми новинками в интернет-пабликах. У меня, к сожалению, не очень много времени, чтобы слушать новую музыку. А он постоянно с ней – в поезде, в самолете. Бывает, врывается ко мне, и кричит: «Слушай!» Но подчеркиваю: ничего ни у кого мы специально не копируем и не крадем.

Где грань между цитатой и плагиатом? Песни того же Потапа часто вызывают ощущение, что где-то ты это уже слышал.

Так Потап выбрал такой путь умышленно! Ни для кого уже не секрет, что все песни, из которых он что-либо заимствовал, были куплены официально. Да и зачем придумывать что-то свое, если можно импортировать сюда готовые концепты из-за границы и адаптировать их к местному рынку? 12 лет назад Алексей Андреевич эту схему испробовал, и она сработала.

Но заметьте: в последние 7 лет мы с Потапом делаем полностью оригинальные песни от начала и до конца. Записываем их с живыми инструментами. И хочу вам сказать, что такие песни продвигать в сто раз сложнее.

Сейчас в нише коммерческого рэпа в Украине лидируют «Грибы». Они идут вашими путями?

Проекты Юрия Бардаша вызывают у меня легкое недоумение и при этом сильное уважение. Он берет более-менее современный заграничный саунд, добавляет к нему образы, привычные нашему глазу, красиво все это подает – и готово! Бардаш – гений менеджмента и маркетинга, я снимаю шляпу!

Понятно, что большую роль в популярности «Грибов» сыграл интернет. Во времена старта Потапа и Насти он не был таким мощным ресурсом. Но это быстрая слава. Через год эти песни уйдут из эфира. Люди будут только помнить, что они когда-то были.

С недавнего времени вы работаете над звучанием LOBODA. В чем феномен этой артистки? Большой звездой в Украине и России она ведь стала только после песни «40 градусов», написанной Монатиком.

До января этого года я относился скептически к Свете и ее продюсеру Нателле Крапивиной. У нас даже был с ними небольшой конфликт – позволил себе покритиковать клип «Пора домой». Мне звонили, угрожали, сейчас смешно об этом вспоминать. Но вот 4 января позвонили еще раз… и предложили поработать. Оказалось, что Света и Нателла долго не могли найти нужный для себя звук. Искали в Киеве, пытались делать что-то в Москве, но ничего не получалось. А тут мы сели и за два месяца собрали альбом!

Света вообще большая трудяга. В ней есть божественная энергия, но помимо этого она может научить многих артистов, как надо работать. Представьте себе: сидит она у меня на студии, слушает материал; левой рукой утверждает в Viber фотографии; правой рукой пишет на телефоне комментарии к музыке. Ну Гай Юлий Цезарь!

Получается, вы работаете с артистами, которые сами пишут слова и музыку, а вам остается только правильно подать материал?

Кто-то приносит свой материал, с кем-то создаем песни вместе. Alyosha – пишущий артист. Но некоторые песни для нее я покупаю, а потом дорабатываю. А вот Света сама ничего не пишет. Только собирает с миру по нитке и корректирует.

Допустим, у вас есть музыка. Что вы делаете с ней дальше?

С Alyosha дальше обычно начинаются муки творчества. Некоторые песни создаем за ночь (как это было со «Sweet People» для «Евровидения 2010»), некоторые шлифуем по три месяца.

С проектами Потапа иначе. Ты получаешь наброски, в которых не за что зацепиться. Прослушиваешь несколько раз, начинаешь прокручивать в голове ритмический рисунок…

LOBODA работает с аранжировщиком Михаилом Кошевым. Он привозит мне демку, а она уже сама играет! Но в процессе работы возникают правки. Многое остается на своих местах, но что-то и корректируется – обрабатывается голос, меняются инструменты.

Вам приходилось спасать безнадежные песни, которые потом становились суперхитами?

(Долго думает) Был один случай. Артист, который всегда работал в стиле неоклассики (недавно он, кстати, победил на «Славянском базаре»), обратился ко мне за советом по поводу новой песни. Песня лирическая, неплохая. Но если бы он спел ее, как обычно – получилась бы хрестоматийная «пономаревщина», которая легко бы затерялась среди других похожих. Я взял на себя смелость и попросил, чтобы скрипки играли в ритме реггетона. Влад (речь о Владе Сытнике — ред.) ничего не понял, но я буквально заставил его это сделать! Заставил спеть в менее оперной манере, с более открытым звуком. В итоге эта песня попала на радио и делает ему сейчас концерты – люди хотят слышать именно ее. А начиналось все с опуса о любви…

Или вот когда Потап принес мне песню «Не люби мне мозги». Говорит: «Лиса, я вообще не знаю, что с ней делать!» А я ему: «Так, больше никаких заимствований! Сделаю все сам!» И она выстрелила!

Формула Вадима Лисицы: что должно быть в песне, чтобы она стала хитом?

В песне должны быть определенные музыкальные и смысловые «крючки» («хуки»), которые заставят слушателя запомнить композицию и артиста. Вопрос только в том, откуда эти «крючки» достать.

Формулы есть, но все они разные для каждого артиста. В песне важен не только посыл, но и лексические и стилистические обороты, которые «возбуждают» слушателя (как в танцевальной, так и в лирической музыке). Ну, и без таланта и артистизма самого исполнителя ничего не получится, конечно же.

«На радио все еще много трэша. Даже не хочу знать, кто это поет»

Около года вы занимались анализом музыкального рынка и поиском новых артистов в компании Warner Music. Ваша оценка: что происходит с рынком в Украине сейчас?

Сначала я работал в российском отделении Warner Music Group – анализировал российский рынок, подписывал новых локальных артистов, помогал им развиваться и продвигал. А позже вернулся в Украину и принял участие в запуске Warner Music Ukraine. Думал, что знаю о здешнем рынке все. Оказалось, это не так.

Сейчас концертный рынок в Украине сильно упал. Хотя после Революции Достоинства наблюдался временный подъем. Организаторы подумали: «Вау, раз русских здесь больше нет, давайте звать выступать украинских артистов!» Но что происходит дальше? Счастье, если этот украинский артист – качественный, с хорошим материалом и продакшном. Тогда он выходит и удивляет. Но чаще всего все с точностью наоборот: через полчаса выступления артист скисает, а зрители разбегаются. Следствие – уменьшение количества концертов, снижение гонораров. И на этой почве появляются кассовые персонажи, которые эксплуатируют совершенно «восьмибитные» понятия (я сейчас не о музыкальном жанре, а о смысле – примитивные, то есть).

При этом качество самого украинского продукта потихонечку улучшается. Но это длительный процесс. Я молю Бога, чтобы к нам снова не вторглись какие-то варвары, которые опять все испортят. Мы в кои-то веки начали расти и должны вырасти сами. Нам ведь все это время мешали. Привозили дешевую российскую музыку и продавали ее задорого.

К тому же, из-за большой конкуренции и небольших масштабов нашего рынка музыкантам нужно быть максимально быстрыми и расторопными. Поэтому здесь приживаются массовые жанры. Рэп – один из них.

То, что рэп у нас не прижился — это только так кажется. Много украинских рэперов собирают полные залы только лишь благодаря странице в ВК. Они кинул клич в интернете среди фанов, а я вообще могу не знать, кто это!

Так ведь у нас выступают в основном российские рэперы! Своих, мягко говоря, немного.

Это так кажется! Я знаю рэперов, которые без рекламы на ТВ и радио, с помощью лишь страницы ВКонтакте собирают полные клубы. Среди них есть и украинские.

Разве что ЯрмаК долгое время был лидером по количеству подписчиков в ВК.

А вы говорите, рэп у нас не прижился! Артист кинул клич в интернете среди фанатов, и все! А я вообще могу не знать, кто это!

На самом деле долгое время многие вещи проходили мимо меня. Я долго никуда не выходил из студии. А потом друзья меня повели на концерты в Atlas, Sentrum. Я был на первом Atlas Weekend. Открыл там для себя множество интересных проектов. К сожалению, они не суперкоммерческие, да и не могут такими быть в нашей стране. А если и станут – быстро «разжиреют» и распадутся.

Вы готовы взяться за продвижение, например, такой группы, как BAHROMA?

Давно дружу с Ромой Бахаревым, как раз о них подумал! С удовольствием помог бы BAHROMA в создании музыки. С концертами – наверное, да. С радио и ТВ – вряд ли, да им это и не нужно. Вот в машине у меня играет именно BAHROMA, а еще Vivienne Mort, «Бумбокс», Pianoboй, Ваня Дорн. Раньше еще слушал O.Torvald, но новые треки пока не могу понять.

В интервью год назад вы говорили, что у нас мало качественных украиноязычных песен для радио. Но вот появился Ivan NAVI, Patsyki Z Franeka…

Этого не достаточно! Да, за год украиноязычной музыки стало больше, но ее качество осталось на прежнем уровне.

У меня есть традиция: каждую неделю я слушаю у себя в машине по одной станции – «Хит FM», NRG, «Пятница», «Люкс FM» и так далее. Пока, к сожалению, там слишком много трэша. Мне даже не хочется включать Shazam и узнавать, кто поет.

По вашему, как на ситуацию с украиноязычным контентом повлияли радиоквоты?

Мне кажется, больше песен на украинском появилось все-таки не из-за квот, а на волне патриотизма после Майдана. А квоты даже немного помешали. Как я уже сказал, вылезло много «непотріба», некачественной музыки на украинском. Кроме него, сплошной «Океан Ельзи».

«Я пытался работать в Москве, но «иловайский котел» стал последней каплей»

В 2013-м вам предложили возглавить Warner Music Russia. Это случилось незадолго до событий на Майдане. Проработав в Москве полгода, вы возвращаетесь в Украину. Почему?

Это удивительная история. На встречу с генеральным директором Warner Music Russia Александром Блиновым я отправился с предложением открыть филиал компании в Украине. Изначально я не хотел уезжать в Москву вообще! Но потом он предложил мне возглавить российское отделение, и я, если честно, ох***ел: «А почему мне?!» (Смеется) Оказалось, что он давно за мной следит и ему нравится моя работа. Я моментально решил, что нужно соглашаться. Кто ж знал, что вскоре начнется такое…

Война, конечно, сильно мешала работать. В Москве я чувствовал постоянно психологическое давление событий, которые происходят на родине. Последней каплей терпения для меня стал «иловайский котел». Дальше был тупик. Я не мог представить, как после этого находиться в России. За это время я 7 раз съездил туда на машине и 14 раз на поезде, 25 раз слетал на самолете – в салон уже заходил как в трамвай. Песня Alyosha «Безоружная» тогда попала на российские станции и телеканалы, посыпались предложения по концертам. Но я уже реально не понимал, как мне дальше оставаться в Москве, тем более, имея артистов в Украине.

Пришлось вернуться. Но со щитом. Здесь я помог открыть Warner Music Ukraine. Компания существует по сей день, но я уже не имею к ней непосредственного отношения. К сожалению, американский владелец не верит в украинский рынок. Считает, что авансы, которые вкладываются здесь в артистов, не покрываются реальными сборами. Но я знаю реальные цифры и не согласен с ним.

Алена мне еще в 11-12 годах говорила, что не хочет ехать в Россию. А когда началась война, я удивился: «Так ты экстрасенс!»

В эфире программы «Моя Музика» на канале М2 вы заявили, что приняли принципиальное решение не ездить с Alyosha в Россию. Что вы обрели и что потеряли, отказавшись от этого рынка?

Меня стал уважать Сашко Положинский! За кулисами он мне признался: «Ніколи не думав, що ти – нормальний. Ніби такий «ватний» бичара, а воно он як!» (Смеется)

А если серьезно, мы с Alyosha никогда особо не работали в России. Еще в 2011-2012 годах Алена мне говорила: «Вадик, я не хочу туда ехать!» — «Ну, что это значит? Это бизнес, работа!» — «Не хочу и все!» А когда началась война, я удивился: «Так ты экстрасенс! Учуяла неладное!» (Смеется)

«Пошел бы в политику, но музыку бросать не хочется»

В прошлом году вы с Юрием Никитиным и другими продюсерами выступили против поправки в закон об авторских и смежных правах, которая предусматривает создание единственной организации защиты авторских прав на базе Украинского Агенства Авторских и Смежных Прав (УААСП). Почему для вас это важно?

Многие меня обвиняют в том, что за это я получаю большую зарплату. Был бы умнее, если бы действительно получал! (Смеется)

Этот закон придумал Евгений Рыбчинский (поэт-песенник, продюсер, народный депутат Украины – ред.), чей отец, Юрий Рыбчинский, возглавляет авторский совет УААСП. Во-первых, они пытались бесплатно приватизировать государственное предприятие, а это криминал. Во-вторых, они хотели убрать с рынка конкурентов, тем самым нанеся вред целой индустрии. В третьих, они четко прописали в законе, что все объекты авторского права должны полностью принадлежать УААСП. Что это значит? Вот вы пишете статью. Вы ее еще даже не дописали, а она уже не ваша!

Но и это еще не все! В Законе Украины они хотели увековечить имена бенефициаров компании! Это все равно, что написать: «Петро Порошенко – Президент України. На віки вічні».

По словам исполняющего обязанности гендиректора УААСП Дмитрия Костюка, инициаторы поправок хотели создать в Украине единственную организацию по защите авторских и смежных прав по аналогии с другими странами.

То, что реально прописано в проекте закона, совершенно не соответствует тому, о чем говорит господин Костюк. Он везде рассказывает красивую историю про «шахматную столицу Нью-Васюки», но в законе прописано совсем другое. А реально в УААСП все решает Юрий Рыбчинский и его сын-депутат.

Но ведь вы в этой истории заинтересованное лицо! У вас есть должность в Украинской Лиге Авторских и Смежных Прав (УЛАСП) – аналогичной организации, которая может попасть под удар.

Я глава совета правообладателей УЛАСП. Это не должность! Раз в квартал я приезжаю на совет правообладателей, выслушиваю отчет менеджмента о сборах. Потом мы решаем, как распределять деньги – не мне, а правообладателям. Есть протокол заседаний, все можно прочитать в открытом доступе. Да, как правообладатель я получаю оттуда какие-то отчисления, но получаю их за свою музыку, а не просто так.

В 2014 году вы баллотировались в депутаты от партии «Україна Єдина». Насколько я понимаю, из этой затеи ничего не получилось?

Не получилось. Вместе со мной по списку проходили другие умные люди вне политики, которые хотели реальных изменений. Но через два дня после учредительного собрания к нам пожаловали депутаты от «Блока Петра Порошенка», «Батьківщини», от Рената Леонидовича (Ахметова – ред.). Сказали: «Ребята, у нас есть идеи! Вот вам деньги…» И мы все единогласно отказались в этом участвовать. Поэтому нам и не стыдно, что в парламент мы не прошли.

Вам хотелось бы все-таки попробовать себя в политике?

Я чувствую к этому предрасположенность от Бога. Ко мне прислушиваются люди, хоть я и не прикладываю к этому каких-то особенных усилий. Но не здесь и не сейчас. Либо создавать что-то свое, либо не лезть вообще к этим ворам и крысам. Да и музыку бросать не хочется.

«Адель повезло родиться в Британии, а Alyosha поет для украинских слушателей»

В конце прошлого года дверь вашей квартиры облили кислотой. Позже вы написали в Facebook, что это дело рук неадекватного соседа…

Это мое предположение.

У вас есть враги?

Есть оппоненты. Одни – вменяемые, другие – не совсем. Но врагов нет. Мой враг – в России, в Кремле.

Конфликт с Игорем Кондратюком – это такая шуточная перепалка?

Я на полном серьезе на него зол! То, что он сказал про Алену, уважающие себя мужчины не позволяют себе (в эфире программы «Небачене Євробачення» Игорь Кондратюк заявил, что время звезд «Евровидения» быстро проходит. В подтверждение своих слов он обратился к Alyosha: «Вибачте, але ви все! Вас немає!» — ред.). Я позвонил ему и попросил в будущем выбирать слова, извиниться перед Аленой. Но он стал в позу! Его дело.

По вашим словам, лучшая черта характера Вадима Лисицы – доброта, а худшая – лень. Как это проявляется в работе?

Часто заставляю себя что-то делать. Бывает работа не совсем творческая и совсем не интересная. Ее не хочется делать, но надо. А бывает, что сидишь в студии до часу ночи и не можешь оторваться. Но лень, как известно, двигатель прогресса. Чтобы не делать лишних телодвижений, я совершенствую какие-то рабочие процессы.

Знаю, что вы мечтаете встретиться с Адель. О чем вы будете с ней говорить, когда это произойдет?

Скорее всего, я сразу потеряю дар речи! (Смеется) Но говорить будем не о музыке. А о том, как она пришла к тому, что имеет. Вообще, мне было бы достаточно просто посмотреть на нее, послушать, как она поет. Записать ее в студии!

И затем поделиться этим с Alyosha?

Я обязательно возьму Алену с собой на эту встречу! Алена ведь тоже изумруд. Я бы не хотел ее с кем-то сравнивать. Просто Адель повезло родиться в Англии и пробиться на американскую сцену. Alyosha родилась в Украине и поет для украинских слушателей. Бог их обеих поцеловал.

Фото: Евгения Люлько