Вера Кекелия: «В шоу-бизнесе ты можешь быть бедным и одиноким человеком»

Суперфиналист седьмого сезона телешоу «Голос країни» - о Сергее Бабкине, группе А.R.M.I.A и своих будущих песнях

В воскресенье закончился седьмой сезон талант-шоу «Голос країни». Выиграл отец Александр. Веряне счастливы. Вино стало вкуснее, а просвиры — слаще.

Но особенность этого талант-шоу не в победителе. А в том, что оно открывает зрителю людей не только с отличными вокальными данными, но и интересной судьбой. Суперфиналист Вера Кекелия как раз из таких.

Вера — обладатель роскошного голоса, который приводит в оцепенение. В этом можно убедиться, например, посмотрев видео со слепых прослушиваний, где она перепела хит «Скрябина». Если этого недостаточно, «океановская» «Майже весна», исполненная ею в финале, тоже есть в сети.

Несколько лет Вера была участницей поп-проекта А.R.M.I.A продюсера Юрия Никитина, а потом резко сменила вектор и ушла работать в джазовый оркестр имени Александра Фокина Radioband. Возможно, она бы пела в нем до сих пор, если бы не участие в «Голосе».

Я встретился с Верой в субботу на бекстейдже во время репетиции перед финалом. Из 19 гримерок работали только две. В одной готовился к прогону балет Тины Кароль, во второй делали пробный грим Ингрет Костенко. Мимо пробежала Анна Кукса с вещами на руках — она свой номер, по всей видимости, уже отрепетировала. Кекелия пела на сцене «Майже весна». Поработав над «весенним» хитом Вакарчука, Вера вернулась на бекстейдж и мы начали разговор.

Признаться, немного заволновался, когда на полуфинале увидел, как ты врезалась в картонный месяц, когда тебя поднимали на тросах.

Ты был на эфире? Для меня удар тоже был неожиданным.

Не боишься высоты?

Когда впервые репетировали, было страшно. Я в эти тросы вцепилась, как в последний раз. Режиссеры мне говорили: «Да ладно, все нормально будет, чего ты так держишься за них». На самом деле, когда ты концентрируешься на музыке, то тебе ничего не жмет, ты ничего не боишься. Ты сразу становишься здоровым, температура куда-то уходит. Поставили задачу взлететь — взлетаешь, поставили задачу спуститься — спускаешься. Сосредотачиваешься на этом и все.

Ты из Харькова. Этот город подарил нам много хороших артистов — Бабкин, SunSay, Оркестр Че, PUR:PUR и другие. В нем есть какая-то особая сила?

Там точно есть атмосфера зарождения чего-то творческого. Не знаю, с чем это связано. Может быть, с тем, что Харьков — город на стыке разных культур. Запад, восток. Россия рядом. Я тоже об этом думала — почему именно в Харькове такая плодородная почва для рождения подобных персонажей. Заметила, что когда я знакомлюсь с кем-то из музыкантов, многие из них неожиданным образом оказываются родом из Харькова.

Но есть один момент — в Харькове надо вовремя взять себя в руки. Там очень много музыкантов по сей день, офигеннейших просто, которые привыкли к образу жизни типа квартирников, чего-то камерного и закрытого. Они кайфуют себе и им в принципе большего не нужно. Это не то чтобы проблема. Мне бы хотелось, чтобы этих ребят слышало большее количество людей. Но для этого нужно усилия прилагать, а им лень, что ли.

А что скажешь о местной сцене?

В Харькове есть своя тесная тусовка, в которой сосредоточено безумное количество талантливых людей. Я всегда вокруг них ходила. Мне безумно хотелось туда попасть, но я не знаю, почему я этого так и не сделала. Скорее всего, мне не хватало смелости сказать о себе. Возможно, мне нужен был «Голос», чтобы раскрыться. А сейчас ребята оттуда зовут меня выступать в Харьков со своим материалом.

Когда-то в интервью ты говорила, что родители несерьезно относятся к твоему увлечению музыкой. Сейчас ситуация изменилась?

Конечно, ведь столько времени прошло. Родители поняли, что со мной абсолютно бесполезно бороться. Был период в жизни, когда они говорили: «Ай, делай что хочешь!» Сейчас они меня поддерживают. Мама и папа поняли, что музыка для меня — это счастье. Они видят, как я раскрываюсь. Не на сцене, а в жизни. Видят, как я радостная хожу. Слышат, когда я им звоню и говорю, что у меня куча репетиций и что я спала всего три часа. Что я такая сонная, уставшая, но снова иду заниматься любимым делом. Мне мама вот на днях звонила и сказала, что гордится мной.

Если семья не была музыкальной, то кто в тебе культивировал тягу к музыке?

Мне в жизни везло. Попадались люди, такие же фанатичные в плане музыки. Они вовремя мне встречались, закладывали в меня правильный музыкальный вкус. Как только мне становилось тесно в каких-то рамках, появлялись другие новые люди, которые закладывали в меня еще больше музыки. Можно сказать, меня несло течением. Слава богу, оно было теплым.

Каким было твое первое музыкальное воспоминание?

Группа Take 6 — секстет черных парней, они поют акапелла. Вот тогда я начала разбираться и копаться в музыке. А до этого мне нравилась Земфира и Таня Буланова одновременно.

А что в Булановой нравилось?

Мне нравилась одна песня, что-то вроде «сыночек, не плачь». Очень душещипательная. Я находила в этом какую-то лирику. Мне хотелось понять эту женщину, почему она так страдает, переживает. Сидела и плакала в обнимку с магнитофоном.

В интервью 1+1 ты говорила, что пишешь песни, но прячешь их в стол. Почему?

Да, правда. Мне не хватает смелости их показывать. Это очень дурацкое чувство — быть осужденной кем-то. Очень глупое чувство. Я боюсь показать себя, но я борюсь с этим.

Будешь показывать их после «Голоса»?

Конечно! У меня уже руки чешутся. Я переживаю, но, как бы там ни было, хочу это сделать. Наконец-то смогу понять, воспринимаются мои песни людьми или нет.

У людей стереотипное мышление о шоу-бизнесе. Они думают, что это лимузины, яхты, дорогущие квартиры и женихи штабелями. Но это не так

А в каком духе будут песни и о чем?

В жанрах — соул, фьюжн. Но мне хотелось бы двигаться в направлении, как у Fink (Фин Гринолл, британский музыкант — ред.). В смысле, чтобы развитие больше в музыке заключалось. Чтобы вокал был спокойный, но в то же время проникновенный. Чтобы слова были не «я тебя люблю, ты меня любишь», но и не чересчур метафоричные. Что-то среднее. Конечно, хочу, чтобы было как в жизни. Например, я иду по улице, вижу собаку и думаю: «Какая классная собака, я хочу о ней спеть». О том какая она вшивая или еще какая-нибудь.

Расскажи, пожалуйста, как ты попала в группу А.R.M.I.A.

Знаешь, это был интересный этап в моей жизни. Вот есть такая штука — хочу попасть в шоу-бизнес. Мне кажется, что через это чувство каждый прошел. Я вообще человек в розовых очках с очень толстой линзой. Мне казалось, что это красивая картинка, и если я попадаю в шоу-бизнес, то все сбывается. На тот момент я не понимала, что именно хочу петь. Поэтому честно тебе скажу: когда мне сообщили, что есть такой музыкальный проект, то я просто ответила «да». Это я сейчас понимаю, что «вот это вы на меня не наденете», «это я петь не буду», «а эта аранжировка мне не нравится». А тогда мне просто хотелось попробовать.

У людей стереотипное мышление о шоу-бизнесе. Они думают, что это лимузины, яхты, дорогущие квартиры и женихи штабелями. Но это не так. Работая в шоу-бизнесе, ты можешь быть очень бедным и одиноким человеком.

Твое последнее место работы в Facebook указано как…

Киевский джазовый оркестр Александра Фокина Radioband. Меня пять лет назад Александр Александрович звал, но тогда я выбрала А.R.M.I.A. Когда снова перебралась в Киев, я приняла его предложение. Пришла на прослушивание и меня взяли. Там работают сумасшедшие музыканты и только в живом звуке. В А.R.M.I.A я научилась двигаться и вести себя на сцене, но мне хотелось другого. Не хватало музыкального развития. А в джазовом оркестре невозможно не развиваться, потому что там такие глыбы перед тобой! По ним надо карабкаться. Кстати, приличная часть оркестра «Голоса» раньше играла у Фокина.

Я сидела над песней «Ой, не ходи, Грицю» очень долго. Каждую фразочку осознавала. Знала до запятой, какая эмоция должна быть

Обычно в креслах тренеров на «Голосе» сидят поп-звезды. Сергей Бабкин, который был твоим тренером, артист иного характера.

Он максимально искренний. Неподдельный, с настоящими эмоциями. Не получается у него притвориться или как-то соврать. Свет-свет-свет для меня. Когда я на слепых прослушиваниях узнала, что в одном из кресел сидит Бабкин, у меня просто волосы дыбом встали. Подумала, что меня разыгрывают.

Вот такие музыканты должны становиться популярными и представлять эту гребаную поп-музыку. Я замечаю сейчас тенденцию: эстрадные коллективы исчезают, а на их место становятся Бабкин или Джамала. Недаром Сергей в кресле. Сейчас время, когда людям можно вкладывать в головы другую музыку. Осознанную, не примитивную.

В твоей подаче «Ой, не ходи, Грицю» было много драматургии. Примерно так же себя ведет и Сергей на сцене. Он на тебя сильно влияет? И вообще, на тебя легко повлиять?

Я поддаюсь влиянию. Бабкин для меня — авторитет. Он и его жена Снежана. Два самых главных критика для меня. «Ой, не ходи, Грицю» предложили именно они. Я пошла домой, начала разбирать ее. Мне эту песню захотелось сделать драматургической. Желание совпало с моим внутренним состоянием. Я сидела над ней очень долго. Каждую фразочку осознавала. Знала до запятой, какая эмоция должна быть. Для меня номер был непривычен во всем — песня, образ, исполнение. Но вместе с тем мне было комфортно.

Судя по «Голосу», ты можешь петь все. Песни ты выбирала или Сергей?

Я больше прислушиваюсь к нему. Я пришла сюда не типа «Я! Я! Вот смотрите, я!» Моя здесь задача — максимально прислушаться к людям. «Голос» мне нравится тем, что можно попробовать себя во всем и понять, что тебе подходит, а что нет. Есть композиции, которые я предлагала. Например, «Think» Ареты Франклин. Я люблю жизнерадостный фанк. В «Грице» мы все нарыдались, поэтому надо было взять что-то повеселее.

К чему у тебя на самом деле лежит душа?

Это сложный вопрос. Мне нравится разное, я заскучаю, если буду двигаться в одном направлении. Артисты должны уметь преподнести и грусть, и радость. Все люди на планете не могут находиться в одном состоянии. Нужно говорить о том, что у тебя в жизни происходит, и под твое настроение обязательно найдется слушатель.

Ходят слухи, что украинская музыка на подъеме сейчас. Что думаешь по этому поводу?

Для меня был приятным удивлением прошлогодний отбор на «Евровидение». SunSay, PUR:PUR. Много альтернативы пришло, которая сидела где-то под гнетом популярной музыки. Круто, что все это выходит на поверхность.

ONUKA, The Maneken нравятся очень. Хотелось бы познакомиться с Евгением Филатовым и поработать с ним. Если будет возможность, воспользуюсь обязательно. Еще нравятся «Один в каное», Mari Cheba и Panivalkova. С Panivalkova пересекалась на студии. По-хорошему сумасшедшие барышни.

Какую музыку слушаешь?

Сейчас подсела на Fink. Еще Solange нравится. Бывает, не хватает развития в ее песнях, всегда хочется больше душевности. Арету Франклин люблю, Этту Джеймс. Я бы делала современную музыку, но с голосом, в котором есть нотка прошлого. В этом плане мне еще Паоло Нутини нравится.

Sade люблю: мне нравится ее дорогое, достойное ощущение себя. Тащусь от последнего альбома Ленни Кравица «Strut». Florence + the Machine и Lianne La Havas нравятся. Из последнего — Nothing But Thieves. Безумно сексуальная музыка.

Я просидела долго на SunSay и знаю наизусть все его песни. Он для меня был спасением. Я просто брала наушники, включала Сана и уходила гулять. Слушала его и проникалась. У него очень добрая музыка. В этом плане он волшебник.

На каких концертах была и на какие хочешь попасть?

Сейчас будешь смеяться, но несколько лет назад, когда в Монако работала, на LMFAO была. Случайно шли с девочками по улице, увидели афишу и поняли, что нужно идти. Эти пацаны нереальные. Очень поднимают настроение. Идиоты на сцене, но идиоты настоящие, в хорошем смысле слова. Я бы очень хотела побывать на Стиви Уандере — тоже моя большая любовь. И на Sade, конечно.

И главный вопрос — что будешь делать в первые дни после «Голоса»?

Выпью вина, чтобы расслабиться и буду спать. Много спать.

Фото: пресс-служба 1+1